Мальтийский договор. На мальте горбачев сдал ссср со всеми потрохами

По мнению члена Зиновьевского клуба Олега Назарова, Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

В том, что встреча Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачёва в декабре 1989 года у берегов Мальты оставила заметный след в истории, сегодня никто не сомневается. Но оценивают её по-разному. Одни считают мальтийскую встречу финальной точкой в «холодной войне».

Для других она символизирует беспрецедентное по масштабу предательство, с чем категорически не согласны Горбачёв и члены его команды (об их позиции - см. «Почему после «холодной войны» не наступил «тёплый мир»). Чтобы докопаться до истины, нужен научный взгляд на проблему.

Что считать предательством

Ключ к ответу на этот вопрос дал великий русский мыслитель и патриот своей страны Александр Зиновьев. Философ и логик с мировым именем употреблял слово «предательство» в социологическом смысле, подчёркивая, что «научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку».

В статье «Фактор предательства» Зиновьев писал: «Чтобы оценить поведение высшей советской власти как предательское, или опровергнуть такую оценку, надо, во-первых, исходить из долга власти по отношению к подвластному населению.

Этот долг состоит в том, чтобы сохранять и укреплять сложившийся строй, охранять территориальную целостность страны, укреплять и защищать суверенитет страны во всех аспектах её социальной организации (власти, права, экономики, идеологии, культуры), обеспечивать личную безопасность граждан, охранять систему воспитания и образования, социальные и гражданские права, короче говоря, - всё то, что было достигнуто за советские годы и что стало привычным образом жизни населения.

Власть знала об этом. Население было уверено в том, что власть будет выполнять свой долг, и доверяло власти. Выполнила власть этот долг или нет? Если нет - почему?

Во-вторых, надо выяснить, действовала советская власть самостоятельно, или манипулировалась извне, планировалось её поведение кем-то вне страны или нет, действовала власть в интересах этой силы, или нет?»

Зиновьев раньше всех разглядел в Горбачёве потенциального предателя: «Ещё до того, как он стал генеральным секретарём ЦК КПСС, он появился в Англии. Он отказался посетить могилу Маркса, и вместо этого отправился на приём к королеве. Меня попросили прокомментировать этот факт. Я сказал, что начинается эпоха беспрецедентного исторического предательства. Моё предчувствие меня не обмануло».

В Лондоне будущий советский лидер встретился и с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Примечательно, что после общения с гостем из Страны Советов у «железной леди» возникла жгучая потребность поговорить с глазу на глаз с президентом США Рональдом Рейганом, к которому она и отправилась.

Тэтчер сообщила Рейгану, что с Горбачёвым можно иметь дело. В марте 1985 года она прилетела в Москву - на похороны Константина Черненко. Повидалась с Горбачёвым, который накануне возглавил СССР и партию.

«Процесс пошёл!»

Месяц спустя на Пленуме ЦК КПСС был провозглашён курс на «ускорение социально-экономического развития страны». Он предполагал активное использование достижений науки и техники и развитие машиностроения. Политика так называемой «перестройки» начиналась с этого. В феврале 1986 года она получила одобрение на ХХVII съезде КПСС.

Брежневский период стали называть «застоем». У Зиновьева это словцо вызывало резкий протест. В статье «Советская контрреволюция» он напомнил: «В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей…

В послевоенные годы (особенно в «застойные»!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности…»

Чтобы их преодолеть, утверждал Зиновьев, «надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики».

Про «ускорение» Горбачёв и прочие критики «застоя» уже не вспоминали. Их громкие слова так и остались словами. «Перестройщики» не смогли справиться с проблемами, многие из которых сами же и создали. Горбачёв показал себя не способным к созидательной деятельности руководителем, что вызвало в обществе сначала разочарование, а потом растущее раздражение.

Чем хуже шли дела в стране, тем настойчивее Горбачёв искал признания на Западе. Чтобы его добиться, он был готов отказаться от геополитических завоеваний периода Второй мировой войны, оплаченных жизнями десятков миллионов советских людей.

Бывший начальник Аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов уверен в том, что «решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачёв, который поехал на сессию Генассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого, действительно, «процесс пошёл»!»

«СССР готов не считать США противником»

Горбачёв был готов идти на односторонние уступки и в вопросах разоружения. Как восприняли это на Западе?

Генри Киссинджер в книге «Дипломатия» вспоминал, как громко заявивший с трибуны ООН об одностороннем сокращении Вооружённых Сил СССР на 500 тысяч человек и 10 тысяч танков Горбачёв «добавил довольно жалобно: «Мы действительно надеемся, что Соединённые Штаты и европейцы также предпримут какие-либо шаги»… Однако односторонние сокращения подобных масштабов являются свидетельством либо признаком исключительной уверенности в себе, либо признаком исключительной слабости. На данном этапе развития уверенность в себе вряд ли была свойственна Советскому Союзу».

В первую очередь слова Киссинджера относились к Горбачёву, слабости которого проявились и в ходе переговоров на Мальте. Характеризуя поведение советского лидера, посол США в СССР Джек Мэтлок отметил: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник».

Однако пустить пыль в глаза опытным американским политикам, больше всего уважающим силу, Горбачёву не удалось.

О содержании переговоров до сих пор известно явно недостаточно. И это не случайно. Лаконичность в освещении встречи контрастирует с высокопарными оценками, которые дали Горбачёв, Буш и их окружение. Все они настаивали на том, что главным результатом встречи стало окончание «холодной войны». Хотя сегодня очевидно, что эти заявления не соответствуют действительности.

Бывший советский посол в США Анатолий Добрынин утверждал, что на Мальте Горбачёв проигнорировал директиву Политбюро ЦК КПСС, согласно которой объединение Германии допускалось только «когда оба блока - НАТО и Варшавский договор - будут распущены или объединены по взаимному согласию». Более этого, Горбачёв не только порадовал Буша заявлением, что «СССР готов больше не считать США своим противником», но пошёл дальше, признав американцев «стать посредником в мирных преобразованиях в Восточной Европе».

Мы больше не считаем вас своим врагом, - сказал он Бушу. - Многое изменилось. Мы хотим вашего присутствия в Европе. Вы должны остаться в Европе. Ваше нахождение там важно для будущего этого континента. Так что не думайте, что мы добиваемся вашего ухода.

Неудивительно, что через несколько недель после Мальты администрация Буша изъявила готовность стать посредником не только между Москвой и государствами Варшавского договора, но и между Москвой и столицей Литовской ССР Вильнюсом.

Историк Матвей Полынов заметил: «Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как «советский Мюнхен»… Громыко пришёл к убедительному выводу, что «на Мальте Горбачёв проиграл по всем статьям»».

Выиграть он и не стремился. А если судить по происходившим после встречи событиям (вхождению ГДР в состав ФРГ, распаду социалистического содружества и ОВД, ухудшению отношений с Кубой и т. д.), то создаётся впечатление, что Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

«Июньское рождество» 1990 года

Ответ на вопрос, действовал ли Горбачёв в интересах США, очевиден. Американцы были поражены тем, как быстро советский лидер сдавал Западу позицию за позицией. Как признали Майкл Бешлосс и Строуб Тэлботт, американцы искали способ вознаградить Горбачёва «за готовность смириться с сохранением единой Германии в составе НАТО». А поскольку на июнь 1990 года был намечен визит Горбачёва в США, то Роберт Блэкуэлл предложил: «Встреча должна превратиться для Горбачёва в «июньское рождество»».

«Горбачёв буквально упивался своим успехом, когда толпа начала приветствовать его и аплодировать. Через переводчика он воскликнул: «Я, право, чувствую себя здесь как дома!» Это была странная, но много говорящая фраза: на родине его собственный народ не устроил бы ему такой встречи.

У Горбачёва столь велика была жажда ощущать расположение общественности и видеть доказательства своего значения на Западе, что и на следующий день он выделил четыре часа своего времени и принял поочерёдно пять наград от разных организаций…

Горбачёв, широко улыбаясь, встречал представителей каждой организации, торжественно входивших в пышный зал приёмов советского посольства; они вешали на стену свою эмблему и перед камерами советского и американского телевидения превозносили Горбачёва до небес…»

В том же 1990-м Горбачёв получил вожделенную Нобелевскую премию мира.

Следующего подарка пришлось ждать два года. В 1992 году, когда с Советским Союзом было покончено, Рейган пригласил бывшего президента СССР к себе на ранчо и подарил ковбойскую шляпу. Горбачёв пишет об этом в воспоминаниях. Комментируя это, политолог Сергей Черняховский тонко заметил, что «бывший «кесарь полумира» гордится этим до сих пор. Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства.

Этот «нобелевский лауреат» гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Горбачёв с гордостью пишет и об этом. Не понимая, что платили - за его фото в шутовском колпаке».

Эпилог

В августе 1991 года через три дня после так называемого «путча» Зиновьев написал пророческие слова: «Теперь общепринято считать, что «холодная война» закончилась, и что большая заслуга в этом принадлежит Горбачёву и его сподвижникам. Но при этом стараются помалкивать о том, в чём именно заключалась роль Горбачёва. Пройдут годы, и потомки оценят эту роль по достоинству, а именно - как предательство национальных интересов своей страны и своего народа.

Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который можно по масштабам и последствиям сопоставить с этим. Вторая мировая война дала немало примеров предательства такого рода, но они просто детская забава в сравнении с тем, что удалось сделать Горбачёву в мирное время. Если бы лидеры Запада назначили на пост главы государства своего собственного политика, он не смог бы нанести такой ущерб своей стране, как это сделал Горбачёв.

Он действовал как опытный партийный аппаратчик, со знанием дела используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство».

Александр Зиновьев дал и ответ на поставленный им же вопрос: «Реальность советской истории после 1985 года такова, что оценка поведения советской власти как предательства по отношению к подвластному населению не вызывает никакого сомнения у объективного наблюдателя».

По мнению члена Зиновьевского клуба Олега Назарова, Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

В том, что встреча Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачёва в декабре 1989 года у берегов Мальты оставила заметный след в истории, сегодня никто не сомневается. Но оценивают её по-разному. Одни считают мальтийскую встречу финальной точкой в «холодной войне». Для других она символизирует беспрецедентное по масштабу предательство, с чем категорически не согласны Горбачёв и члены его команды (об их позиции - см. «Почему после «холодной войны» не наступил «тёплый мир»). Чтобы докопаться до истины, нужен научный взгляд на проблему.

Что считать предательством

Ключ к ответу на этот вопрос дал великий русский мыслитель и патриот своей страны Александр Зиновьев. Философ и логик с мировым именем употреблял слово «предательство» в социологическом смысле, подчёркивая, что «научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку».

В статье «Фактор предательства» Зиновьев писал: «Чтобы оценить поведение высшей советской власти как предательское, или опровергнуть такую оценку, надо, во-первых, исходить из долга власти по отношению к подвластному населению. Этот долг состоит в том, чтобы сохранять и укреплять сложившийся строй, охранять территориальную целостность страны, укреплять и защищать суверенитет страны во всех аспектах её социальной организации (власти, права, экономики, идеологии, культуры), обеспечивать личную безопасность граждан, охранять систему воспитания и образования, социальные и гражданские права, короче говоря, - всё то, что было достигнуто за советские годы и что стало привычным образом жизни населения. Власть знала об этом. Население было уверено в том, что власть будет выполнять свой долг, и доверяло власти. Выполнила власть этот долг или нет? Если нет - почему?

Во-вторых, надо выяснить, действовала советская власть самостоятельно, или манипулировалась извне, планировалось её поведение кем-то вне страны или нет, действовала власть в интересах этой силы, или нет?»

Зиновьев раньше всех разглядел в Горбачёве потенциального предателя: «Ещё до того, как он стал генеральным секретарём ЦК КПСС, он появился в Англии. Он отказался посетить могилу Маркса, и вместо этого отправился на приём к королеве. Меня попросили прокомментировать этот факт. Я сказал, что начинается эпоха беспрецедентного исторического предательства. Моё предчувствие меня не обмануло».

В Лондоне будущий советский лидер встретился и с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Примечательно, что после общения с гостем из Страны Советов у «железной леди» возникла жгучая потребность поговорить с глазу на глаз с президентом США Рональдом Рейганом, к которому она и отправилась.

Тэтчер сообщила Рейгану, что с Горбачёвым можно иметь дело. В марте 1985 года она прилетела в Москву - на похороны Константина Черненко. Повидалась с Горбачёвым, который накануне возглавил СССР и партию.

«Процесс пошёл!»

Месяц спустя на Пленуме ЦК КПСС был провозглашён курс на «ускорение социально-экономического развития страны». Он предполагал активное использование достижений науки и техники и развитие машиностроения. Политика так называемой «перестройки» начиналась с этого. В феврале 1986 года она получила одобрение на ХХVII съезде КПСС.

Брежневский период стали называть «застоем». У Зиновьева это словцо вызывало резкий протест. В статье «Советская контрреволюция» он напомнил: «В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей… В послевоенные годы (особенно в «застойные»!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности…»

Чтобы их преодолеть, утверждал Зиновьев, «надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики».

Про «ускорение» Горбачёв и прочие критики «застоя» уже не вспоминали. Их громкие слова так и остались словами. «Перестройщики» не смогли справиться с проблемами, многие из которых сами же и создали. Горбачёв показал себя не способным к созидательной деятельности руководителем, что вызвало в обществе сначала разочарование, а потом растущее раздражение.

Чем хуже шли дела в стране, тем настойчивее Горбачёв искал признания на Западе. Чтобы его добиться, он был готов отказаться от геополитических завоеваний периода Второй мировой войны, оплаченных жизнями десятков миллионов советских людей.

Бывший начальник Аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов уверен в том, что «решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачёв, который поехал на сессию Генассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого, действительно, «процесс пошёл»!»

«СССР готов не считать США противником»

Горбачёв был готов идти на односторонние уступки и в вопросах разоружения. Как восприняли это на Западе?

Генри Киссинджер в книге «Дипломатия» вспоминал, как громко заявивший с трибуны ООН об одностороннем сокращении Вооружённых Сил СССР на 500 тысяч человек и 10 тысяч танков Горбачёв «добавил довольно жалобно: «Мы действительно надеемся, что Соединённые Штаты и европейцы также предпримут какие-либо шаги»… Однако односторонние сокращения подобных масштабов являются свидетельством либо признаком исключительной уверенности в себе, либо признаком исключительной слабости. На данном этапе развития уверенность в себе вряд ли была свойственна Советскому Союзу».

В первую очередь слова Киссинджера относились к Горбачёву, слабости которого проявились и в ходе переговоров на Мальте. Характеризуя поведение советского лидера, посол США в СССР Джек Мэтлок отметил: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник».

Однако пустить пыль в глаза опытным американским политикам, больше всего уважающим силу, Горбачёву не удалось.

О содержании переговоров до сих пор известно явно недостаточно. И это не случайно. Лаконичность в освещении встречи контрастирует с высокопарными оценками, которые дали Горбачёв, Буш и их окружение. Все они настаивали на том, что главным результатом встречи стало окончание «холодной войны». Хотя сегодня очевидно, что эти заявления не соответствуют действительности.

Бывший советский посол в США Анатолий Добрынин утверждал, что на Мальте Горбачёв проигнорировал директиву Политбюро ЦК КПСС, согласно которой объединение Германии допускалось только «когда оба блока - НАТО и Варшавский договор - будут распущены или объединены по взаимному согласию». Более этого, Горбачёв не только порадовал Буша заявлением, что «СССР готов больше не считать США своим противником», но пошёл дальше, признав американцев «стать посредником в мирных преобразованиях в Восточной Европе».

Мы больше не считаем вас своим врагом, - сказал он Бушу. - Многое изменилось. Мы хотим вашего присутствия в Европе. Вы должны остаться в Европе. Ваше нахождение там важно для будущего этого континента. Так что не думайте, что мы добиваемся вашего ухода.

Неудивительно, что через несколько недель после Мальты администрация Буша изъявила готовность стать посредником не только между Москвой и государствами Варшавского договора, но и между Москвой и столицей Литовской ССР Вильнюсом.

Историк Матвей Полынов заметил: «Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как «советский Мюнхен»… Громыко пришёл к убедительному выводу, что «на Мальте Горбачёв проиграл по всем статьям»».

Выиграть он и не стремился. А если судить по происходившим после встречи событиям (вхождению ГДР в состав ФРГ, распаду социалистического содружества и ОВД, ухудшению отношений с Кубой и т. д.), то создаётся впечатление, что Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

«Июньское рождество» 1990 года

Ответ на вопрос, действовал ли Горбачёв в интересах США, очевиден. Американцы были поражены тем, как быстро советский лидер сдавал Западу позицию за позицией. Как признали Майкл Бешлосс и Строуб Тэлботт, американцы искали способ вознаградить Горбачёва «за готовность смириться с сохранением единой Германии в составе НАТО». А поскольку на июнь 1990 года был намечен визит Горбачёва в США, то Роберт Блэкуэлл предложил: «Встреча должна превратиться для Горбачёва в «июньское рождество»».

«Горбачёв буквально упивался своим успехом, когда толпа начала приветствовать его и аплодировать. Через переводчика он воскликнул: «Я, право, чувствую себя здесь как дома!» Это была странная, но много говорящая фраза: на родине его собственный народ не устроил бы ему такой встречи.

У Горбачёва столь велика была жажда ощущать расположение общественности и видеть доказательства своего значения на Западе, что и на следующий день он выделил четыре часа своего времени и принял поочерёдно пять наград от разных организаций…

Горбачёв, широко улыбаясь, встречал представителей каждой организации, торжественно входивших в пышный зал приёмов советского посольства; они вешали на стену свою эмблему и перед камерами советского и американского телевидения превозносили Горбачёва до небес…»

В том же 1990-м Горбачёв получил вожделенную Нобелевскую премию мира.

Следующего подарка пришлось ждать два года. В 1992 году, когда с Советским Союзом было покончено, Рейган пригласил бывшего президента СССР к себе на ранчо и подарил ковбойскую шляпу. Горбачёв пишет об этом в воспоминаниях. Комментируя это, политолог Сергей Черняховский тонко заметил, что «бывший «кесарь полумира» гордится этим до сих пор. Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства. Этот «нобелевский лауреат» гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Горбачёв с гордостью пишет и об этом. Не понимая, что платили - за его фото в шутовском колпаке».

Эпилог

В августе 1991 года через три дня после так называемого «путча» Зиновьев написал пророческие слова: «Теперь общепринято считать, что «холодная война» закончилась, и что большая заслуга в этом принадлежит Горбачёву и его сподвижникам. Но при этом стараются помалкивать о том, в чём именно заключалась роль Горбачёва. Пройдут годы, и потомки оценят эту роль по достоинству, а именно - как предательство национальных интересов своей страны и своего народа. Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который можно по масштабам и последствиям сопоставить с этим. Вторая мировая война дала немало примеров предательства такого рода, но они просто детская забава в сравнении с тем, что удалось сделать Горбачёву в мирное время. Если бы лидеры Запада назначили на пост главы государства своего собственного политика, он не смог бы нанести такой ущерб своей стране, как это сделал Горбачёв. Он действовал как опытный партийный аппаратчик, со знанием дела используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство».

Александр Зиновьев дал и ответ на поставленный им же вопрос: «Реальность советской истории после 1985 года такова, что оценка поведения советской власти как предательства по отношению к подвластному населению не вызывает никакого сомнения у объективного наблюдателя».

ГОРБАЧЕВ: «Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПРЯТАТЬСЯ В ТАЙГЕ»

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. ЗАПИСЬ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА

УЧАСТНИКИ: Джордж Буш, Президент США, Михаил Горбачев, Президент СССР

Президент Буш: Здравствуйте, Михаил.

Президент Горбачев : Джордж, мой дорогой друг. Рад слышать ваш голос.

Президент Буш: Рад приветствовать вас в такой знаменательный день, такой исторический день. Благодарю, что вы позвонили.

Президент Горбачев: Позвольте мне начать с приятного: поздравляю вас, Барбару и всю вашу семью с Рождеством. Я думал о том, когда мне сделать свое заявление – во вторник или сегодня. В итоге я решил сделать это сегодня, в конце дня. А поэтому сначала хочу поздравить с Рождеством и пожелать всего наилучшего.

А теперь я должен сказать, что примерно через два часа я выступлю по московскому телевидению с коротким заявлением о принятом мной решении. Я отправил вам письмо, Джордж. Надеюсь, вы скоро его получите. В письме я выразил самое важное. Сейчас же я хотел бы еще раз подтвердить, как высоко я ценю то, что нам удалось сделать за время совместной работы – когда вы были вице-президентом, и потом, когда вы стали Президентом Соединенных Штатов. Я надеюсь, что все лидеры стран Содружества, и в первую очередь Россия, понимают ценность совместного опыта, накопленного руководителями двух наших стран. Я надеюсь, они понимают свою ответственность за сохранение и преумножение этого важного ресурса.

Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший на Мальте

В нашем Союзе дебаты о том, какое государство создавать, пошли не в том направлении, которое я считал правильным. Но хочу заверить, что я использую все свое политическое влияние и авторитет, чтобы новое Содружество стало эффективным. Меня радует, что лидеры Содружества уже достигли в Алма-Ате договоренностей по важным ядерным и стратегическим вопросам. Надеюсь, что в Минске и по другим вопросам будут приняты решения, которые обеспечат механизм сотрудничества между республиками.

Джордж, позвольте мне сказать вам о том, что я считаю крайне важным.

Президент Буш: Я слушаю.

Президент Горбачев: Безусловно, необходимо идти по пути признания всех этих стран. Но я хотел бы, чтобы вы учитывали, как важно для будущего Содружества не допустить обострения процессов дезинтеграции и разрушения. Так что наш общий долг – помочь процессу налаживания сотрудничества между республиками. Я хотел бы особо подчеркнуть этот момент.

Теперь о России – это вторая важнейшая тема наших разговоров. Передо мной на столе лежит Указ Президента СССР о моей отставке. Я также слагаю с себя обязанности Верховного главнокомандующего и передаю полномочия по применению ядерного оружия Президенту Российской Федерации. То есть я руковожу делами вплоть до завершения конституционного процесса. Могу вас заверить, что все находится под строгим контролем. Как только я объявлю о своей отставке, эти указы вступят в силу. Не будет никакой несогласованности. Вы можете спокойно провести рождественский вечер. Возвращаясь к России, еще раз хочу сказать, что мы должны сделать все возможное, чтобы поддержать ее. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы поддержать Россию. Но и наши партнеры тоже должны постараться и сыграть свою роль в помощи и поддержке России.

Что касается меня, то я не собираюсь скрываться в тайге, в лесах. Я останусь политически активным, останусь в политической жизни. Моя главная цель – помогать в процессах, начавшихся с перестройкой и новым мышлением во внешней политике. Представители вашей прессы здесь много раз спрашивали меня о наших с вами личных отношениях. В этот исторический момент я хочу, чтобы вы знали, как высоко я ценю наше с вами сотрудничество, партнерство и дружбу. Наши роли могут меняться, но я хотел бы заверить вас, что то, чего мы достигли, уже не изменится. Мы с Раисой желаем вам и Барбаре всего самого наилучшего.

Президент Буш: Михаил, прежде всего хочу выразить признательность за ваш звонок. Я слушал ваше сообщение с большим интересом. Мы по-прежнему будем проявлять участие, особенно в том, что касается Российской республики, огромные трудности которой могут еще больше усугубиться этой зимой. Я очень рад, что вы не собираетесь скрываться в лесах, а будете продолжать активную политическую деятельность. Я абсолютно уверен, что это пойдет на пользу новому Содружеству.

Я благодарен за ваши разъяснения относительно ядерного оружия. Это жизненно важный вопрос международного значения, и я признателен вам и руководителям республик за отличную организацию и реализацию процесса. Я принял к сведению, что конституционная ответственность по данному вопросу переходит к Борису Ельцину. Заверяю вас, что в этом плане мы продолжим тесное сотрудничество.

Теперь о личном, Михаил. Ваши замечательные отзывы об отношениях, которые сложились у нас с вами и у вас с Джимом Бейкером, не остались без внимания. Я очень ценю ваши слова поскольку они в точности отражают и мои чувства. Ваш звонок застал меня в Кемп-Дэвиде, мы здесь вместе с Барбарой, тремя нашими детьми и внуками. Еще один наш ребенок сейчас во Флориде, а другой со своей семьей – в Вирджинии.

Площадка для игры в «подковы», где вы бросили то кольцо, по-прежнему в хорошем состоянии. Это, кстати, напомнило мне о том, что в письме к вам я написал: надеюсь, наши дороги вскоре вновь пересекутся. Вы всегда желанный гость в США. Возможно, мы даже сможем встретиться здесь, в Кемп-Дэвиде, после того как вы уладите свои дела. Наша дружба, как и прежде, крепка и останется такой же в дальнейшем. На этот счет не может быть никаких сомнений.

Во время конфронтации с Ельциным, Михаил Горбачев как-то заявлял журналистам «КП»: «…потенциал его как политического деятеля все же невелик» Фото: Центр Ельцина.

Разумеется, я буду строить отношения с руководителями России и других республик с должным уважением и открытостью. Мы будем продвигаться в направлении признания и уважения суверенитета каждой республики. Мы будем сотрудничать с ними по широкому кругу вопросов. Но это никак не повлияет на мое желание поддерживать с вами контакты и прислушиваться к вашим советам, независимо от того, какой будет ваша новая роль. Я действительно хочу сохранить нашу дружбу, которой мы с Барбарой очень-очень дорожим.

Итак, в эти праздничные дни и в этот исторический момент мы отдаем должное вашим заслугам и благодарим вас за все, что вы сделали для мира во всем мире. Большое спасибо.

Президент Горбачев: Спасибо, Джордж. Я рад был услышать все это сегодня. Я прощаюсь и жму вашу руку. Вы сказали мне много важных вещей, и я благодарен за это.

Президент Буш : Всего наилучшего, Михаил.

Президент Горбачев: До свидания.

В том, что встреча Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачёва в декабре 1989 года у берегов Мальты оставила заметный след в истории, сегодня никто не сомневается. Но оценивают её по-разному. Одни считают мальтийскую встречу финальной точкой в холодной войне. Для других она символизирует беспрецедентное по масштабу предательство, с чем категорически не согласны Горбачёв и члены его команды (об их позиции — см. ). Чтобы докопаться до истины, нужен научный взгляд на проблему.

Что считать предательством

Ключ к ответу на этот вопрос дал великий русский мыслитель и патриот своей страны Александр Зиновьев. Философ и логик с мировым именем употреблял слово "предательство" в социологическом смысле, подчёркивая, что "научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку".

В статье "Фактор предательства" Зиновьев писал: "Чтобы оценить поведение высшей советской власти как предательское или опровергнуть такую оценку, надо, во-первых, исходить из долга власти по отношению к подвластному населению. Этот долг состоит в том, чтобы сохранять и укреплять сложившийся строй, охранять территориальную целостность страны, укреплять и защищать суверенитет страны во всех аспектах её социальной организации (власти, права, экономики, идеологии, культуры), обеспечивать личную безопасность граждан, охранять систему воспитания и образования, социальные и гражданские права, короче говоря, — всё то, что было достигнуто за советские годы и что стало привычным образом жизни населения. Власть знала об этом. Население было уверено в том, что власть будет выполнять свой долг, и доверяло власти. Выполнила власть этот долг или нет? Если нет — почему?

Во-вторых, надо выяснить, действовала советская власть самостоятельно или манипулировалась извне, планировалось её поведение кем-то вне страны или нет, действовала власть в интересах этой силы или нет?"

Зиновьев раньше всех разглядел в Горбачёве потенциального предателя: "Ещё до того, как он стал генеральным секретарём ЦК КПСС, он появился в Англии. Он отказался посетить могилу Маркса, и вместо этого отправился на приём к королеве. Меня попросили прокомментировать этот факт. Я сказал, что начинается эпоха беспрецедентного исторического предательства. Моё предчувствие меня не обмануло".

В Лондоне будущий советский лидер встретился и с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Примечательно, что после общения с гостем из Страны Советов у "железной леди" возникла жгучая потребность поговорить с глазу на глаз с президентом США Рональдом Рейганом, к которому она и отправилась.

Тэтчер сообщила Рейгану, что с Горбачёвым можно иметь дело. В марте 1985 года она прилетела в Москву — на похороны Константина Черненко. Повидалась с Горбачёвым, который накануне возглавил СССР и партию.

"Процесс пошёл!"

Месяц спустя на Пленуме ЦК КПСС был провозглашён курс на "ускорение социально-экономического развития страны". Он предполагал активное использование достижений науки и техники и развитие машиностроения. Политика так называемой перестройки начиналась с этого. В феврале 1986 года она получила одобрение на ХХVII съезде КПСС.

Брежневский период стали называть "застоем". У Зиновьева это словцо вызывало резкий протест. В статье "Советская контрреволюция" он напомнил: "В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей… В послевоенные годы (особенно в "застойные"!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности…"

Чтобы их преодолеть, утверждал Зиновьев, "надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики".

Про "ускорение" Горбачёв и прочие критики "застоя" уже не вспоминали. Их громкие слова так и остались словами. "Перестройщики" не смогли справиться с проблемами, многие из которых сами же и создали. Горбачёв показал себя неспособным к созидательной деятельности руководителем, что вызвало в обществе сначала разочарование, а потом растущее раздражение.

Чем хуже шли дела в стране, тем настойчивее Горбачёв искал признания на Западе. Чтобы его добиться, он был готов отказаться от геополитических завоеваний периода Второй мировой войны, оплаченных жизнями десятков миллионов советских людей.

Бывший начальник Аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов уверен в том, что "решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачёв, который поехал на сессию Генассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого действительно "процесс пошёл!".

"СССР готов не считать США противником"

Горбачёв был готов идти на односторонние уступки и в вопросах разоружения. Как восприняли это на Западе?

Генри Киссинджер в книге "Дипломатия" вспоминал, как громко заявивший с трибуны ООН об одностороннем сокращении Вооружённых Сил СССР на 500 тысяч человек и 10 тысяч танков Горбачёв "добавил довольно жалобно: "Мы действительно надеемся, что Соединённые Штаты и европейцы также предпримут какие-либо шаги"… Однако односторонние сокращения подобных масштабов являются свидетельством либо признаком исключительной уверенности в себе, либо признаком исключительной слабости. На данном этапе развития уверенность в себе вряд ли была свойственна Советскому Союзу".

В первую очередь слова Киссинджера относились к Горбачёву, слабости которого проявились и в ходе переговоров на Мальте. Характеризуя поведение советского лидера, посол США в СССР Джек Мэтлок отметил: "Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник".

Однако пустить пыль в глаза опытным американским политикам, больше всего уважающим силу, Горбачёву не удалось.

О содержании переговоров до сих пор известно явно недостаточно. И это не случайно. Лаконичность в освещении встречи контрастирует с высокопарными оценками, которые дали Горбачёв, Буш и их окружение. Все они настаивали на том, что главным результатом встречи стало окончание холодной войны. Хотя сегодня очевидно, что эти заявления не соответствуют действительности.

Бывший советский посол в США Анатолий Добрынин утверждал, что на Мальте Горбачёв проигнорировал директиву Политбюро ЦК КПСС, согласно которой объединение Германии допускалось только "когда оба блока — НАТО и Варшавский договор — будут распущены или объединены по взаимному согласию". Более этого, Горбачёв не только порадовал Буша заявлением, что "СССР готов больше не считать США своим противником", но и пошёл дальше, призвав американцев "стать посредником в мирных преобразованиях в Восточной Европе".

— Мы больше не считаем вас своим врагом, — сказал он Бушу. — Многое изменилось. Мы хотим вашего присутствия в Европе. Вы должны остаться в Европе. Ваше нахождение там важно для будущего этого континента. Так что не думайте, что мы добиваемся вашего ухода.

Неудивительно, что через несколько недель после Мальты администрация Буша изъявила готовность стать посредником не только между Москвой и государствами Варшавского договора, но и между Москвой и столицей Литовской ССР Вильнюсом.

Историк Матвей Полынов заметил: "Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как "советский Мюнхен"… Громыко пришёл к убедительному выводу, что "на Мальте Горбачёв проиграл по всем статьям"".

Выиграть он и не стремился. А если судить по происходившим после встречи событиям (вхождению ГДР в состав ФРГ, распаду социалистического содружества и ОВД, ухудшению отношений с Кубой и т. д.), то создаётся впечатление, что Горбачёв, действуя по своему "хотению", подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

"Июньское рождество" 1990 года

Ответ на вопрос, действовал ли Горбачёв в интересах США, очевиден. Американцы были поражены тем, как быстро советский лидер сдавал Западу позицию за позицией. Как признали Майкл Бешлосс и Строуб Тэлботт, американцы искали способ вознаградить Горбачёва "за готовность смириться с сохранением единой Германии в составе НАТО". А поскольку на июнь 1990 года был намечен визит Горбачёва в США, то Роберт Блэкуэлл предложил: "Встреча должна превратиться для Горбачёва в "июньское рождество"".

"Горбачёв буквально упивался своим успехом, когда толпа начала приветствовать его и аплодировать. Через переводчика он воскликнул: "Я, право, чувствую себя здесь как дома!" Это была странная, но много говорящая фраза: на родине его собственный народ не устроил бы ему такой встречи.

У Горбачёва столь велика была жажда ощущать расположение общественности и видеть доказательства своего значения на Западе, что и на следующий день он выделил четыре часа своего времени и принял поочерёдно пять наград от разных организаций…

Горбачёв, широко улыбаясь, встречал представителей каждой организации, торжественно входивших в пышный зал приёмов советского посольства; они вешали на стену свою эмблему и перед камерами советского и американского телевидения превозносили Горбачёва до небес…"

В том же 1990-м Горбачёв получил вожделенную Нобелевскую премию мира.

Следующего подарка пришлось ждать два года. В 1992 году, когда с Советским Союзом было покончено, Рейган пригласил бывшего президента СССР к себе на ранчо и подарил ковбойскую шляпу. Горбачёв пишет об этом в воспоминаниях. Комментируя это, политолог Сергей Черняховский тонко заметил, что "бывший "кесарь полумира" гордится этим до сих пор. Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства. Этот "нобелевский лауреат" гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Горбачёв с гордостью пишет и об этом. Не понимая, что платили — за его фото в шутовском колпаке".

В августе 1991 года через три дня после так называемого путча Зиновьев написал пророческие слова: "Теперь общепринято считать, что холодная война закончилась и что большая заслуга в этом принадлежит Горбачёву и его сподвижникам. Но при этом стараются помалкивать о том, в чём именно заключалась роль Горбачёва. Пройдут годы, и потомки оценят эту роль по достоинству, а именно — как предательство национальных интересов своей страны и своего народа. Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который можно по масштабам и последствиям сопоставить с этим. Вторая мировая война дала немало примеров предательства такого рода, но они просто детская забава в сравнении с тем, что удалось сделать Горбачёву в мирное время. Если бы лидеры Запада назначили на пост главы государства своего собственного политика, он не смог бы нанести такой ущерб своей стране, как это сделал Горбачёв. Он действовал как опытный партийный аппаратчик, со знанием дела используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство".

Александр Зиновьев дал и ответ на поставленный им же вопрос: "Реальность советской истории после 1985 года такова, что оценка поведения советской власти как предательства по отношению к подвластному населению не вызывает никакого сомнения у объективного наблюдателя".

Полынов М.Ф. Закрытая встреча с большими последствиями. Переговоры М.С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте в 1989 году // "Общество. Среда. Развитие" № 3 2011

Содержание переговоров лидеров двух держав М.С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте 2–3 декабря 1989 г. до сих пор окутано завесой тайны. Этому способствовали как высказывания самих участников данной встречи, так и отсутствие документов, которые были опубликованы только в 2010 г., . и то в урезанном виде . К примеру, А.Н. Яковлев писал: «Коммунистические оппоненты Горбачева время от времени разыгрывают тезис, что на Мальте произошел некий тайный сговор между Горбачевым и Бушем. Все это выдумки. Никакого сговора не было» . Председатель КГБ СССР В.А. Крючков в свою очередь с удивлением отмечал: «Когда по своим каналам, через разведку, контрразведку мы получали материалы о состоявшихся переговорах Горбачева в Рейкьявике, на Мальте и других местах, мы поражались тематике и содержанию этих бесед. Уже тогда откровенно говори- ли о продаже ГДР. О смене политического строя в нашей стране. О коренной перестройке взаимоотношений между западными странами и СССР» . Обращает на себя внимание также и то, что М.С. Горбачев и Дж. Буш в своих мемуарах освещают эти важнейшие переговоры весьма скупо, хотя сами оценивают их результаты столь значительно, что именно по их итогам они официально провозгласили окончание «холодной войны» .

Что предшествовало встрече на Мальте, и почему она состоялась? В ноябре 1988 г. президентом США после Р. Рейгана стал Дж. Буш, внимательно следивший за происходящими процессами в Советском Союзе.

Нового президента в известной степени знали в Москве в качестве вице-президента, он возглавлял делегацию США во время похорон Брежнева, Андропова и Черненко. Во время похорон Черненко, в марте 1985 г. между только что избранным Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым и Дж. Бушем в Кремле состоялась первая встреча, в ходе которой обсуждались вопросы о переговорах в Женеве по поводу ядерных вооружений; также Буш и Шульц (государственный секретарь США) затронули вопрос о правах человека в СССР. По возвращению в США, на вопрос журналистов о том, хорошо ли для Запада то, что у Советского Союза такой лидер, как Горбачев, Буш дал весьма интересный ответ: «Все зависит от нас. Мы явно хотим перемен в Советском Союзе и перед нами человек, который их тоже хочет. Но как он их произведет, будет в известной мере зависеть от того, как мы будем с ним сотрудничать. Задача состоит не в том, чтобы помочь ему, а в том, что- бы, действуя в интересах США побудить их проводить ту политику, которую мы хотим» . Заметим, что в этих словах

была сформулирована суть американской внешней политики, ее цели и задачи в отношении СССР.

В Советском Союзе и странах Восточной Европы шли важные, можно сказать, глобальные перемены. Президенту Бушу необходимо было определенное время для того, чтобы в изменившейся ситуации выработать адекватную ей стратегию и тактику . В советско-американских отношениях возникла так называемая «пауза», которая беспокоила не только Горбачева, но практически всех западных лидеров, опасавшихся, что эта «пауза» может привести к охлаждению отношений между двумя странами и будет способствовать укреплению, по их мнению, позиции консервативных сил в СССР.

Американская пресса начала жестко критиковать новую администрацию, подозревая в намерении прервать тенденцию к улучшению отношений с СССР. СамРейган, положивший начало этой тенденции, публично выразил недовольство «паузой» .В феврале 1989 г. премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер настойчиво рекомендовала госсекретарю США Дж.Бейкеру: «Не тяните. Не давайте посевамоставаться под паром. Новая американская администрация не должна снижатьтемпов сближения с Советами». Министриностранных дел Великобритании Джеффри Хау также обратился к своему коллеге Бейкеру с предложением «вернуться вигру» .

Между тем, в администрации Буша никто время не терял зря. Здесь шла интенсивная аналитическая работа. 22 сентября 1989 г. американский президент подписал секретный документ «Анализ национальной безопасности – 31», состоящий из 31 страницы (теперь этот документ не является секретным). В документе отмечалось:

«Мы вступили в переходный период, по важности не уступающий послевоенному». Соединенные Штаты должны попытаться придать «необратимый характер реформам» в Советском Союзе, избегая в то же время «необходимых сдвигов» в собственной политике. Особо подчеркивалось, что «перестройка в наших (американских – М.П .) интересах». Новый подход Горбачева «дает нам в руки рычаги воздействия, которыми 8 лет назад мы не обладали». В текст документа был включен список желательных преобразований в Советском Союзе, среди которых был и такой как «отмена монополии коммунистической партии и ликвидация полицейского государства» .

Определившись окончательно в своей политике в отношении СССР, а также учитывая радикальные перемены в Восточной Европе, Буш не счел возможным затягивать дальше встречу на высшем уровне. Горбачев также был чрезвычайно заинтересован во встрече с Бушем, поскольку без дальнейшего улучшения советско-американских отношений невозможна была политика разоружения, а, следовательно, сокращение советских военных расходов. Но не менее важным для генсека КПСС было получить одобрение его идеи строительства «общеевропейского дома», а также более подробно ознакомиться с позицией США в отношении стран Восточной

Европы. Несмотря на то, что заранее согласованной повестки дня не существовало, центральными вопросами, ставшими предметом обсуждения, были проблемы стратегических наступательных вооружений, перемены в Восточной Европе и особенно проблема объединения Германии, а также внутренние проблемы СССР .

Первоначально предполагалось, что переговоры должны проходить на советском военном корабле «Слава», а затем на американском «Белкнап», находившимися неподалеку от столицы Мальты Ла-Валетта. Но в ночь с 1 на 2 декабря разыгрался шторм (высота волн достигала 2–2,5 м) .

«После обсуждения ситуации, – .вспоминал маршал С.Ф. Ахромеев, участник мальтийской встречи, – было принято решение переговоры провести на нашем теплоходе «Максим Горький», который стоял у стенки пристани… Всего на Мальте состоялись две больших (по 4–5 часов) беседы и две более коротких – один на один» .

Характеризуя поведение М.С. Горбачева во время этих переговоров, посол США в СССР Дж. Мэтлок пишет: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведет дела с Бушем на равных, а не как побежденный противник» .

Уже на первой встрече, состоявшейся в 10 часов утра в формате один на один, глав- ной обсуждаемой проблемой стала Восточная Европа. Эта тема затрагивалась и в дальнейшем. Главным итогом мальтийской встречи по этому вопросу был окончательный отход Горбачева от «доктрины Брежнева». Советский лидер заверил в том, что СССР не будет вмешиваться в восточно-европейские дела: «Мы за мирные перемены, мы не хотим вмешиваться и не вмешиваемся в идущие процессы. Пусть народы сами, без вмешательства извне, решают, как им быть» . Фактически на этой встрече была решена судьба ГДР. Оба руководителя констатировали, что объединение Гер-

мании уже происходит, но Горбачева беспокоило не это, а то, что Г. Коль «суетится, действует несерьезно, неответственно», ускоряя этот процесс, тогда как нужно быть максимально внимательным, «чтобы не нанести удар по переменам, которые сейчас начались» . «Самым существенным на Мальте, – . отмечал Дж. Мэтлок, – было достижение неформального понимания в том, что касалось Восточной Европы, Германии и при- балтийских государств… Горбачев уверил президента, что сила никогда не будет применена в Восточной Европе, что он осознает необходимость вывода советских войск и что он позволит восточно-европейцам свободно избирать себе политико-экономический строй» .

По утверждению участника мальтийской встречи помощника Горбачева по международным вопросам А.С. Черняева, именно здесь в принципе был решен вопрос об объединении Германии . Между тем, как отмечал. А.Ф. Добрынин, отправляясь на Мальту, генсек имел директиву Политбюро: объединение Германии станет возможно только тогда, «когда оба блока – НАТО и Варшавский договор – будут распущены или объединены по взаимному согласию» .

Американский президент всячески поощрял и стимулировал советского руководителя в его политике по отношению к своим союзникам в этом регионе. «Прежде всего, признаюсь, что мы были потрясены стремительностью разворачивающихся перемен, – говорил Дж. Буш. Мы высоко оценили Вашу личную реакцию и реакцию Советского Союза в целом на эти динамичные и одновременно фундаментальные изменения… Хочу отдельно подчеркнуть, что Вы катализируете перемены в Европе в конструктивном плане» . Горбачев согласился с тем, что «перемены в Европе действительно носят фундаментальный характер… Мы – за общее понимание происходящего у нас с США. Констатирую, что сегодня такое общее понимание есть. Но процесс будет развиваться и хочу, чтобы это понимание не ослабевало, а, наоборот, укреплялось» .

Таким образом, на мальтийской встрече генсек КПСС заверил американского президента в том, что СССР не будет вмешиваться в события, происходящие в странах Центральной и Восточной Европы. Дж. Буш (а по сути дела, весь Запад), получив такие заверения и гарантии, открыто и тайно стали поощрять оппозиционные и

антисоветские силы в разрушении социалистических режимов в этих странах. Военное вмешательство, разумеется, исключалось, но СССР обладал другими мерами воздействия: политическими, экономическими, дипломатическими и т.д., но эти рычаги не были приведены в действие.

Много внимания уделялось на данной встрече обсуждению проблем сокращения обычных вооружений в Европе и стратегических наступательных вооружений (СНВ) между СССР и США. Буш начал с химического оружия. Предложил к приезду Горбачева в Вашингтон подготовить и там под- писать договор о сокращении имеющихся запасов данного вида оружия на 20%, а спустя 8 лет после заключения международной конвенции – до двух процентов от имеющихся к настоящему времени запасов. США могли бы отказаться от дальнейшего производства бинарного оружия после подписания конвенции о запрещении химического оружия . Горбачев в ответ заметил, что «раньше у США не было готовности прекратить производство бинарного оружия… Тут есть движение. Необходимо глобальное запрещение. К нему будем идти через двусторонние меры и определенные этапы .

По вопросу об обычных вооружениях Буш призвал «ориентироваться на под- писание соглашения о радикальных сокращениях обычных вооруженных сил в Европе в 1990 году» . Горбачев с этим согласился, отметив: «Наши подходы тут совпали. Мы готовы к активному и конструктивному сотрудничеству ради достижения поставленной цели» .

Американцы традиционно проявляли беспокойство по поводу советских мобильных баллистических ракет, они требовали их запрета. Теперь же Буш заявил, что США снимают прежние свои условия – о запрете советских МБР. Но он поставил вопрос о запрещении модернизации самых мощных советских межконтинентальных баллистических ракет СС-18 и возможном их сокращении .

Горбачев в ответ напомнил об огромном преимуществе США в крылатых ракетах морского базирования (КРМБ), сокращать которые американцы были категорически против. Горбачев предложил подготовить проект договора о сокращении СНВ к моменту их встречи в 1990 г., но «если к этому времени не будет найдено решения по КРМБ, то возникнет серьезная трудность» .

Серьезное внимание было уделено вопросам внутреннего развития Советского Союза, проблемам экономических и политических реформ. Причем надо отметить, что ни один советский руководитель не делал это в столь откровенной форме, как это сделал Горбачев. Как выше уже сказано, стратегический подход в отношении политики перестройки в Советском Союзе заключался в ее поддержке. Буш, продолжая эту линию, высоко оценивал проводимую Горбачевым политику. 2 декабря после беседы с глазу на глаз, делегации встретились в расширенном составе. Президент США заметил: «Теперь о нашем отношении к перестройке. Хотел бы сказать со всей определенностью, что полностью согласен с тем, что Вы говорили в Нью-Йорке: мир станет лучше, если перестройка увенчается успехом. Еще некоторое время тому назад в США было много сомневающихся на этот счет. Тогда в Нью-Йорке говорили, что есть элементы, которые не хотят успеха перестройки. Не могу утверждать, что в США нет такого рода элементов. Но можно со всей определенностью говорить, что серьезные, думающие люди в США подобных взглядов не поддерживают» .

Значительное место занимало рассмотрение советско-американских отношений, а также проводимой в СССР экономической реформы. Буш выступил за улучшение экономических отношений между СССР и США. Он заявил, что «моя администрация намерена предпринять шаги, направленные на приостановку действия поправки Джексона-Веника*, которая препятствует предоставлению Советскому Союзу режима «наибольшего благоприятствования» . Однако тут же Буш увязал этот вопрос с политическим условием – с необходимостью разработки и принятия в СССР закона о въезде и выезде. Только с учетом такой перспективы «мы предлагаем незамедлительно приступить к консультациям о заключении нового торгового договора» . Он также обещал отменить поправки «Стивенсона и Берда, ограничивающие возможность предоставления кредитов советской стороне» , США будут способствовать вступлению СССР в ГАТТ (сейчас ВТО – М.П. ), вначале на правах наблюдателя . Дж. Буш, а также госсекретарь США Дж. Бейкер были сторонниками радикальной экономической реформы в СССР. Нужно заметить, что они достаточно серьезно повлияли на Горбачева в этом вопросе. Об этом свидетельствует тот факт, что к концу 1989 г. правительство Н.И. Рыжкова разработало 3 варианта реформы: радикальный, умеренный и компромиссный.

Предпочтение было отдано компромиссному варианту, и он был принят в качестве правительственной программы. Однако после мальтийской встречи от него отказались в пользу радикального варианта. В мемуарах А.С. Черняева содержится даже глава под названием «От Мальты до программы “500 дней”», в которой он отмечает: «Я пришел к выводу, что то, что произошло на Мальте, сделало возможным не только появление упомянутой программы, но и позволило «выстроить» политику дальнейших преобразований в духе этой программы» .

На второй встрече двух лидеров, состоявшейся 3 декабря в формате один на один, обсуждались вопросы, касавшиеся ситуации в советской Прибалтике. Дж. Буш вспоминает: «При следующей встрече один на один я напрямую перешел к Балтике и спросил Горбачева в отношении возможности использования силы» . То, что эти вопросы были главным, подтверждает и Горбачев. «Стержнем беседы с глазу на глаз, состоявшейся после этих переговоров, – пишет Михаил Сергеевич, – была ситуация в Прибалтике» .

Необходимо обратить внимание на то, что как проблемы Восточной Европы, так и перспективы внутреннего развития СССР обсуждались в угодном для Запада направлении. Буш с некоторой долей угрозы заявил: «любые репрессивные меры (в отношении Прибалтики – М.П. ) вызовут у нас в стране обостренную реакцию, создадут проблемы, осложняющие отношения между нашими двумя странами» . Фактически Буш в ходе беседы поставил под сомнение целостность СССР. Дж. Мэтлок отмечает: «Буш напомнил Горбачеву, что Соединенные Штаты никогда не признавали захвата прибалтийских государств и не признают» , тем самым американский президент совершенно прозрачно намекнул на то, что он находится на стороне тех сил, которые борются за выход из состава Советского Союза. Генсек КПСС вместо того, чтобы дать Дж. Бушу достойную отповедь, пустился в пространные разъяснения о том, какая ситуация сложилась в национальном вопросе в СССР, в том числе и в Прибалтике: «Я разъяснил президенту специфику ситуации, возникшей в Советском Союзе» . Буш в этом вопросе добился от Горбачева главного – предостерег от использования насильственных методов в борьбе с сепаратистами. Помощник национальной безопасности президента США Брент Скоукрофт, член американской делегации на мальтийской встрече, отмечал, что Горбачев заверил Буша в том, что «ограничится в этом вопросе только ненасильственными методами» . Таким образом, Горбачев и Буш тогда заключили тайное устноесоглашение по прибалтийским республикам: генсек обязался избегать насильственных действий, а Буш обещание «не создавать больших проблем» для Горбачева в связи с ситуацией в этих республиках.

Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как «советский Мюнхен» .

Мальтийскую встречу критически оценивают не только многие исследователи и дипломаты, но и некоторые ее участники. Анализируя итоги этих переговоров, член советской делегации маршал СССР. С.Ф. Ахромеев писал о том, что от них тогда выиграли больше американцы. Ход переговоров наводил на мысль, что соотношение сил США и СССР изменилось в пользу США. Встреча и переговоры на Мальтебыли, по его мнению, первыми, в которых Советский Союз выступал уже с очевидно ослабленными позициями . Анатолий Громыко пришел к убедительному выводу, что «на Мальте Горбачев проиграл по всем статьям» .

В заключение отметим, что встреча на Мальте привела к улучшению советско-американских отношений. Ее результатом стало также резкое снижение противостояния в холодной войне. Лидеры двух сверхдержав стали согласовывать свои позиции по важнейшим вопросам мировой политики.

Однако снижение конфронтации в значительной мере произошло из-за уступчивости советского лидера. Давление Запада на Советский Союз стало снижаться, но это было связано не с его миролюбивым отношением к нашей стране, а с тем, что общий ход событий в СССР устраивал Запад, именно поэтому Горбачев получил со стороны западных лидеров всемерную поддержку.

*С тех пор прошло более 20 лет, нет уже Советского Союза, но поправки Джексона-Веника, запрещающие продавать России современные технологии, до сих пор не отменены. Всякий раз, когда возникает речь об этом, со стороны США выдвигаются те или иные политические требования к России.

Список литературы:

Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года. – М.: Междунар. отношения, 1992. – 318 с.

Бешлосс М., Тэлбот С. На самом высоком уровне. Закулисная история окончания «холодной войны». – М.: Все для Вас, 1994. – 398 с.

Буш Дж., Скоукрофт Б. Мир стал другим / Пер. с англ. – М.: Междунар. отношения, 2004. – 504 с.

Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Т.2. – М.: Новости, 1995. – 656 с.

Громыко Анат.А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля. Воспоминания и размышления сына. – М.: Автор, 1997. – 256 с.

Десять лет, которые потрясли… 1991–2000. – М.: Вагриус, 2002. – 224 с.

Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986 гг.). – М.: Междунар. отношения, 1996. – 712 с.

Из беседы с Бушем (один на один) Мальта, 2 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 234–236.

Из беседы с Джорджем Бушем (в расширенном составе). Мальта, 2 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 236–242.

Из беседы с Джорджем Бушем (в составе делегаций) Мальта, 3 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 243–248.

Из беседы с Бушем (один на один). Мальта. 2 декабря 1989 г. / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 248–249.

Михаил Горбачев и германский вопрос / Сб. документов. 1986–1991 гг. – М.: Весь Мир, 2006. – 670 с.

Мэтлок Дж. Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза / Пер. с англ. – М.: Рудомино, 2003. – 579 с.

Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С. Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – 944 с

Полынов М.Ф. Внешняя политика СССР в период перестройки 1985–1991 гг. – М.: Изд-во СПбГУ,2001. – 64 с.

Системная история международных отношений / Под ред. А.Д. Богатурова. Т. 2. – М.: Культурная революция, 2007. – 717 с.

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым. По дневниковым записям. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. – 528 с.

Черняев А.С. Горбачев-Буш. Встреча на Мальте в 1989 году // Новая и новейшая история. – 2001, № 3. – С. 117–130.

Яковлев А.Н. Сумерки. – М.: Материк, 2005. – 672 с.