Зверства А. В

Фильм «Адмирал» прошел у нас на УРА! Имя адмирала Колчака в СМИ звучало громко и шумно. Он и красавец, он и талант, и новатор, и герой войн, и завидный любовник… Да, был адмирал-полярник, был адмирал – новатор минного дела, но был и неудавшийся командующий Черноморским флотом, адмирал – каратель на просторах Сибири, позорный наймит Антанты и марионетка в их руках. Но о том создатели книг, фильма и многосерийного телефильма умалчивают, будто бы и не знают. Почему Колчак из врага большивиков превратился в чуть ли не героя России?

Весной 1917 года вице-адмирал Александр Колчак – командующий Черноморским флотом – сбросил погоны царских времен и надел новую форму, только что установленную Временным правительством России. Но это не спасло его от постановления Севастопольского Совдепа об отрешении от должности. 6 июня того же года он оказался не у дел, в июле уехал в Америку, оттуда – в Японию.

Колчак на службе у Британии

Там решил вопрос о приеме на службу в Британский флот и в начале января 1918 года отправился на Месопотамский фронт. Но уже из Сингапура его вернул Разведывательный отдел английского Генерального штаба, его направили в зону отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. Там находилось управление дороги, туда сбежались неудавшееся правительство автономной Сибири, казаки атаманов Семёнова и Калмыкова, многочисленные белогвардейские офицерские отряды, никому не подчиняющиеся и никого не признающие.

Колчак был введен в состав правления КВЖД, назначен начальником охранной стражи, а задача его состояла в том, чтобы объединить разрозненные воинские формирования и ринуться в «оккупированную» большевиками Россию. Как и прежде, он пришил погоны адмирала, но ходил в сапогах, галифе и армейского кроя френче.

Ничего не получилось у Александра Васильевича, не выполнил он поставленной задачи. В начале июля 1918 года со своей возлюбленной Анной Тимирёвой он уехал в Японию якобы для переговоров с начальником японского Генерального штаба о совместных действиях. Жил Колчак в небольшом городке, «поправлял здоровье» в курортном местечке. Но недолго.

Жизнь Колчака в Сибири

Его нашел английский генерал А.Нокс, возглавлявший Русский отдел британского военного министерства. Их встреча закончилась тем, что Колчак согласился с помощью Англии «воссоздать русскую армию в Сибири». Генерал радостно рапортовал в Лондон: «…нет никакого сомнения в том, что Колчак является лучшим русским для осуществления наших целей на Дальнем Востоке». Обрати внимание, читатель, не целей государства Российского, не его народа, а их целей, английских! Антанты!

В середине сентября Колчак в сопровождении генерала А.Нокса и французского посла Реньо прибыл во Владивосток. К тому времени Советская власть от Волги до Тихого океана была свергнута корпусом чехословаков и местными белогвардейскими формированиями.

14 октября Александр Колчак прибыл в Омск, его тут же ввели в состав правительства П.В.Вологодского в качестве военного и морского министра.

8 ноября в сопровождении английского батальона под командованием полковника Дж.Уорда он выехал на фронт, побывал в Екатеринбурге, под Уфой. 17 ноября Колчак вернулся в Омск, а в ночь на 18 ноября военные свергли власть Директории, при этом, как писал в своих парижских мемуарах эсер Д.Раков, страшная оргия разыгралась на берегу Иртыша – депутатов били прикладами, кололи штыками, рубили шашками.

Колчак верховный правитель России

Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим был провозглашен Александр Колчак, в тот же день ему было присвоено звание адмирала. За полтора года это уже четвертый раз он сменил форму одежды!

Свергнув Советскую власть, белая рать развязала небывалый террор и издевательства над населением. Судов люди не знали.

Белая диктатура и мракобесие

Белогвардейцы казнили сотни человек в Барнауле, ими были расстреляны 50 человек в селе Карабинка Бийского уезда, 24 крестьянина села Шадрино, 13 фронтовиков в селе Корнилово… Начальник Барнаульской сначала городской, затем уездной милиции поручик Леонид Ракин – младший брат коменданта Барнаула Авенира Ракина, прославился тем, что мог за несколько ударов превращать тело жертвы в кусок разбитого мяса.

Поручик Гольдович и атаман Бессмертный, действовавшие в Каменском уезде, заставляли свои жертвы перед расстрелом, стоя на коленях, петь себе отходную, а девушек и женщин насиловали. Строптивых и непокорных живыми закапывали в землю. Поручик Носковский был известен тем, что умел одним выстрелом убивать нескольких человек.

Пьяные «их благородия» вывели из Барнаульской тюрьмы руководителей первой Советской власти М.К.Цаплина, И.В.Присягина, М.К.Казакова и М.А.Фомина и казнили без суда и следствия. Их тела так и не были обнаружены, скорее всего, их изрубили шашками и выбросили с железнодорожного моста в Обь.

Зверские и бессмысленные расправы над людьми кратно возросли с приходом к власти Колчака, с установлением им военной диктатуры. Только за первую половину 1919 года:

• в Екатеринбургской губернии было расстреляно более 25 тысяч человек,
• в Енисейской губернии по приказу генерала С.Н.Розанова было расстреляно около 10 тысяч человек,
• 14 тысяч человек выпороли плетьми, сожжено и разграблено 12 тысяч крестьянских хозяйств.
• за два дня – 31 июля и 1 августа 1919 года – в г. Камне расстреляно свыше 300 человек, еще раньше – 48 человек в арестном доме того же города.

Создали милицию, но для установления порядка над чем?

В начале 1919 года правительством адмирала Колчака было принято решение о создании отрядов милиции особого назначения в губерниях и областях Сибири. Роты Алтайского отряда вместе с ротами полка «Голубых улан» и 3-го Барнаульского полка с карательными функциями рыскали по всей губернии. Они не щадили ни женщин, ни стариков, не знали ни жалости, ни сострадания.

В эмигрантской и зарубежной советологической литературе режим и действия Колчака явно романтизированы. С. П. Мельгунов видел в трагедии Колчака не только его личную драму крушения надежд и разбитых иллюзий, но и трагедию страны, время возрождения которой «еще не пришло». Он полагал, что смерть Колчака знаменовала собой конец организованной в государственном масштабе антибольшевистской борьбы в Сибири . «Страдальцем» за Россию называют Колчака многие советологи. Р. Пайпс пишет о Колчаке так: «…его политическая и социальная ориентация была глубоко либеральной. Колчак давал торжественные обязательства уважать волю русского народа, выраженную путем свободных выборов. Он также проводил прогрессивную социальную политику и пользовался прочной поддержкой крестьян и рабочих» .

Среди советских историков и публицистов в последнее время появилась более либеральная оценка происшедшего и деятелей белого движения, стремление отойти от очернения деятельности белых, не полагать, что все они стремились лишь к реставрации дореволюционной России. Авторы увидели в белых режимах альтернативу пути, проложенному большевиками. А в Колчаке - бессребреника, не имевшего никаких личных богатств, гордость российского флота, человека, один год участия которого в антисоветской борьбе, по мнению советских историков, перечеркнул все его предыдущие заслуги. Несмотря на стремление отдельных историков отметить определенный «демократизм» колчаковского правительства на отдельных этапах его правления, они единодушны в оценке идентичности карательных процессов, террора, проводимого как красными, так и белыми. В апреле 2002 г. в здании Морского корпуса в С.-Петербурге была открыта мемориальная доска в честь его выпускника - Колчака. Однако в ноябре 2001 г. Военная коллегия Верховного суда РФ отказала в реабилитации Колчака, т. к. он «не остановил террор в отношении гражданского населения, проводимого его контрразведкой» .

Примерно таковы же оценки в советской и зарубежной историографии роли генерала Деникина и созданного им режима на обширной территории юга России в 1919 г.

Антон Иванович Деникин (1872–1947) из офицерской семьи, окончил Академию Генштаба, участник Первой мировой войны, в 1917 г. - командующий войсками Западного и Юго-Западного фронтов, генерал-лейтенант. С января 1919 г. - главнокомандующий вооруженными силами юга России. Режим, установленный им на Северном Кавказе, Дону, Украине, части России, характеризуется в советской энциклопедии о гражданской войне как «военная диктатура буржуазно-помещичьей контрреволюции» . Сам Деникин называл проводимую им политику тактикой «непредрешенства», которое, по его мысли, должно было объединить все антибольшевистские силы. Такая позиция, писал он, давала «возможность сохранять плохой мир и идти одной дорогой, хотя и вперебой, подозрительно оглядываясь друг на друга, враждуя и тая в сердце - одни республику, другие - монархию» .

В 20-е годы советские историки писали о Деникине несколько по-иному, характеризуя его как политика, который стремился найти «какую-то среднюю линию между крайней реакцией и „либерализмом“, и по своим взглядам „приближался к правому октябризму“». Позднее его режим стал рассматриваться более прямолинейно: правление Деникина было неограниченной диктатурой . Первая публикация «Очерков русской смуты» на родине Деникина вызвала новые оценки как его труда, так и военно-политической деятельности. Л. М. Спирин в предисловии к одному из журнальных изданий «Очерков» назвал Деникина дворянином с «полукадетским, полумонархическим настроем», человеком, преданным России. Анализируя труд Деникина, Спирин резюмировал, что он проводил политику, ставящую конечной целью свержение большевистского господства при помощи армии, «диктатуры в лице главнокомандующего», восстановление сил «государственного и социального мира», создание условий «для строительства земли соборной волею народа», «установление порядка», «защиту веры», создание общества, в котором не будет «никаких классовых привилегий, а произойдет „единение с народом“» .

Колчак и Деникин - профессиональные военные, по-своему любившие страну и готовые ей служить так, как они представляли ее настоящее и будущее. Почему же опыт их режимов оказался, особенно для крестьян, столь тяжел, что они восставали массами, причем в Сибири, где не было помещиков и их возвращение крестьянам не грозило? Ныне известно, что примерно из 400 тысяч красных, действовавших в тылу белых во время гражданской войны, 150 тыс. приходилось на Сибирь и среди них было около 4–5 % тех, кого тогда называли зажиточными, или кулаками . В этом плане проигрыш белых на «внутреннем фронте» был очевиден. И белые, и красные в то время синхронно строили похожие государственные образования, где осуществление заданной идеи превалировало над ценностью человеческой жизни, несмотря на многие декларативные заявления властей.

Г. К. Гинс, управляющий делами колчаковского правительства, в 1921 г. в Харбине опубликовал книгу «Сибирь, союзники и Колчак». Он свидетельствовал о том, что адмирал ненавидел «керенщину» и из ненависти к ней «допустил противоположную крайность: излишнюю „военщину“, что Колчак не раз говорил ему о том, что „гражданская война должна быть беспощадной“». Гинс привел в качестве доказательства бесчинств военных властей докладную записку начальника Уральского края инженера Постникова, ушедшего в отставку в апреле 1919 г. Постников отказался исполнять свои обязанности и перечислил 13 пунктов, почему он это сделал. Инженер писал: «Руководить краем голодным, удерживаемым в скрытом спокойствии штыками, не могу… Диктатура военной власти… незакономерность действий, расправа без суда, порка даже женщин, смерть арестованных „при побеге“, аресты по доносам, предание гражданских дел военным властям, преследование по кляузам… - начальник края может только быть свидетелем происходящего. Мне не известно еще ни одного случая привлечения к ответственности военного, виновного в перечисленном, а гражданских сажают в тюрьму по одному наговору». Постников рисовал тяжелую картину: «В губерниях тиф, особенно в Ирбите. Там ужасы в лагерях красноармейцев: умерло за неделю 178 из 1600… По-видимому, они все обречены на вымирание» .

На допросе Колчак от всего, связанного с белым террором, отказывался, ссылался на незнание. Он «первый раз» слышал, что в омской контрразведке одного из коммунистов жестоко пытали, вытягивали на дыбе и т. д., требуя признания в том, что он является членом комитета партии; не знал, что расстреливали заложников за убийство кого-либо из чинов, что сжигались деревни при обнаружении у крестьян оружия. Он допускал лишь отдельные случаи. Ему говорили о том, что в одной деревне у крестьян отрезали носы и уши. Колчак признал, что это возможно, «это обычно на войне и в борьбе так делается» .

«Развесив на воротах Кустаная несколько сот человек, постреляв немного, мы перекинулись в деревню… - повествовал командир драгунского эскадрона, корпуса Каппеля штаб-ротмистр Фролов, - деревни Жаровка и Каргалинск были разделаны под орех, где за сочувствие большевизму пришлось расстрелять всех мужиков от 18-ти до 55-летнего возраста, после чего пустить „петуха“. Убедившись, что от Каргалинска осталось пепелище, мы пошли в церковь… Был страстной четверг. На второй день Пасхи эскадрон ротмистра Касимова вступил в богатое село Боровое. На улицах чувствовалось праздничное настроение. Мужики вывесили белые флаги и вышли с хлебом и солью. Запоров несколько баб, расстреляв по доносу два-три десятка мужиков, Касимов собирался покинуть Боровое, но его „излишняя мягкость“ была исправлена адъютантами начальника отряда, поручиками Умовым и Зыбиным. По их приказу была открыта по селу ружейная стрельба и часть села предана огню… Эти два поручика прославились исключительной жестокостью, и их имена не скоро забудет Кустанайский уезд» .

«Год тому назад, - записал в дневнике 4 августа 1919 г. Будберг, - население видело в нас избавителей от тяжкого комиссарского плена, а ныне оно нас ненавидит так же, как ненавидело комиссаров, если не больше; и, что еще хуже ненависти, оно нам уже не верит, от нас не ждет ничего доброго… Мальчики думают, - продолжал он, - что если они убили и замучили несколько сотен и тысяч большевиков и замордовали некоторое количество комиссаров, то сделали этим великое дело, нанесли большевизму решительный удар и приблизили восстановление старого порядка вещей… Мальчики не понимают, что если они без разбора и удержа насильничают, порют, грабят, мучают и убивают, то этим они насаждают такую ненависть к представляемой ими власти, что большевики могут только радоваться наличию столь старательных, ценных и благодетельных для них сотрудников» . Жизнь не удалась, идеалы порушены, делал вывод Будберг; так жить нельзя, такую власть надо свергать, с насилиями, издевательствами, унижением следует бороться.

В последнее время вновь стали писать об Ижевской дивизии Колчака , основной контингент которой составляли рабочие. Эта дивизия была одной из наиболее боеспособных, и ей было позволено воевать под красным стягом и «Варшавянку». Именно их приказывал Троцкий уничтожить всех без разбора: ведь с точки зрения большевиков это выглядело «нелепо» - рабочая дивизия воюет против власти партии пролетариата. Вместо осуждения советскими историками действий ижевских рабочих, вставших в ряды армии Колчака , в исторической литературе ныне появились нотки сочувствия им. Попытаемся лишь кратко ответить на один вопрос: участвовала ли эта дивизия в карательных акциях, была ли она в силу «своего классового сознания» более лояльна к населению, чем другие колчаковцы? Об этом можно судить по следующему эпизоду. В ночь с 1 на 2 июля 1919 г. партизаны напали на караул дивизии у железнодорожного моста, ранив двух солдат. Командир ижевской дивизии генерал В. М. Молчанов (1886–1975) приказал: «При нападении на караулы и порчи ж. д. производить круговые аресты всего мужского населения в возрасте от 17 лет. При задержке в выдаче злоумышленников расстреливать всех без пощады как сообщников-укрывателей… Немедленно открыть огонь из всех орудий и уничтожить барачную часть селения как возмездие за нападение в ночь на 2 июля на караул неизвестных лиц, скрывшихся в барачной части». Огонь из пушек ижевцы открыли, погибли жившие в бараках рабочие семьи Кусинского завода. Недаром ижевцев называли варнаками (каторжниками, разбойниками).

Установившаяся система разнузданного террора была одним из характернейших признаков и основ военных диктатур. Классовое происхождение исполнителей значения не имело. Частных примеров беспощадности или, наоборот, какого-либо милосердия можно привести множество.

«Расстрел» было одним из самых популярных слов в лексике гражданской войны. Это слово увековечил генерал Корнилов, летом 1917 года введший смертную казнь и военно-полевые суды на фронте, им пользовались как талисманом многие генералы, устанавливая дисциплину во вверенных частях или грабя население. К нему не раз патетически обращался Троцкий, полагая, что без репрессий армии создать невозможно…

И ленинский Совнарком, и колчаковское правительство вначале объявили себя временными до решения Учредительного собрания, а затем быстро узурпировали исполнительные и законодательные функции. Те и другие претендовали на то, чтобы стать всероссийскими и объединить своих сторонников. Разница в проведении карательной политики состояла в провозглашении большевиками «революционного правосознания», а колчаковцами - «правового строя». Но, пожалуй, в признании произвола и отказе от правовой юриспруденции большевики были более откровенны и не маскировали свои действия. И красные, и белые при формировании и деятельности карательных органов использовали опыт царской полиции, охранки и жандармерии с той лишь разницей, что первые отказались от услуг бывших полицейских и судили их, вторые - привлекали на службу. Хотя из-за небольшой зарплаты (милиционер получал 425 р., машинистка в колчаковском департаменте - 675 р.), опасной службы бывшие полицейские в милицию верховного правителя не рвались. В обзоре о деятельности министерства внутренних дел правительства В. Н. Пепеляева (октябрь 1919 г.) отмечалось, что лица, обладающие полицейским стажем, «в большинстве случаев избегают службы в милиции, т. к. она в настоящее время чрезвычайно опасна и не представляет тех материальных выгод, которые можно получить даже при самом примитивном труде» .

Через две недели после прихода к власти Колчак 3 декабря 1918 г. подписал постановление о широком введении смертной казни. Расстрел или повешение объявлялись за «посягательство на жизнь, здоровье, свободу или вообще неприкосновенность верховного правителя или за насильственное лишение его или совета министров власти», за «посягательство на низвержение или изменение ныне существующего государственного строя». Виновный в оскорблении верховного правителя на словах, в письме или в печати наказывался заключением в тюрьму .

Через несколько дней после ноябрьского переворота был образован совет верховного правителя, в котором пост министра внутренних дел занял кадет А. Н. Гаттенбергер. На его предложение однопартийцу В. Н. Пепеляеву (1884–1920) избрать себе место службы тот избрал департамент милиции и государственной охраны. Его характеризовала «слепая ненависть к большевикам… С этой ненавистью могло только соперничать его презрение к массам, которыми он считал возможным легко распоряжаться при помощи насилия». В начале 1919 г. Пепеляев стал министром внутренних дел. При нем стали формироваться при МВД отряды особого назначения в каждой губернии до 1200 человек, была оформлена государственная охрана для предупреждения и пресечения государственных преступлений. Министр ликвидировал в Сибири все организации национального самоуправления, предлагая желающих этим заниматься - выпороть .

Командующие армиями, командиры отдельных отрядов, губернаторы часто действовали самостоятельно. 5 апреля 1919 г. командующий западной армией генерал М. В. Ханжин (1871–1961) приказал всем крестьянам сдать оружие, в противном случае виновные будут расстреляны, а их имущество и дома сожжены; 22 апреля 1919 г. комендант Кустаная предлагал до смерти пороть женщин, укрывавших большевиков. Управляющий Енисейской губернии Троицкий в марте 1919 г. предлагал ужесточить карательную практику, не соблюдать законы, руководствоваться целесообразностью. В июле 1919 г. управляющему особым отделом департамента милиции были представлены списки советских работников Симбирска (53 чел.), подлежащих в случае занятия города расстрелу. Симбирск колчаковцы захватить не сумели, а в Бугульме - из арестованных 54 человек расстреляли более половины . Беспредел по отношению к населению усиливался действиями отрядов, не контролируемых правительством, негласно поощрявшим их карательные функции. На допросе Колчак рассказывал, что стихийно создаваемые военные отряды присваивали себе функции полиции и сами создавали контрразведку. Тогда «самочинные аресты и убийства становились обычным явлением». У Колчака сложилось впечатление, что такая контрразведка «создавалась по образцу тех, которые существовали в Сибири при советской власти». Для борьбы с беззаконием сибирская власть «по революционной традиции» назначала комиссаров-уполномоченных при командующих фронтами. Но они были бессильны перед такими самовластными генералами, как Р. Гайда (1892–1948), производивший массовые расстрелы военнопленных. Или генерал С. Н. Розанов (1869–1937). О нем колчаковский министр Сукин писал: «Осуществляя свои карательные задачи, Розанов действовал террором, обнаружив чрезвычайную личную жестокость… расстрелы и казни были беспощадны. Вдоль сибирской магистрали в тех местах, где мятежники своими нападениями прерывали полотно железной дороги, он для вразумления развешивал по телеграфным столбам трупы казненных зачинщиков. Проходящие экспрессы наблюдали эту картину, к которой все относились с философским безразличием. Целые деревни сжигались до основания» .

В середине 1919 г. в армиях Колчака были созданы осведомительные органы с задачей содействовать «подъему духа» войск и населения, непримиримому отношению к большевикам. По мере военных неудач колчаковские генералы становились все более жестокими. 12 октября 1919 г. генерал К. В. Сахаров (1881–1941), командующий Западной армией, издал приказ, требовавший расстрела каждого десятого заложника или жителя, а в случае массового вооруженного выступления против армии - расстрела всех жителей и сожжения селения дотла . Колчаковские осведомители-пропагандисты преподносили акты репрессий как меры, необходимые для установления «законности и порядка». На деле это было оправдание того же произвола и беззаконности властей, того же, что делали и красные. Режим террора вызывал ответные действия крестьян, становившихся партизанами, дестабилизировал режим.

Воспоминания участников и очевидцев гражданской войны в Сибири свидетельствовали о преступной террористической деятельности многих колчаковских генералов, особенно атаманов Г. М. Семенова и И. М. Калмыкова. Американский генерал В. Грэвс вспоминал: «Солдаты Семенова и Калмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, убивали и грабили народ, тогда как японцы при желании могли бы в любой момент прекратить эти убийства. Если в то время спрашивали, к чему были все эти жестокие убийства, то обычно получали в ответ, что убитые были большевиками, и такое объяснение, очевидно, всех удовлетворяло. События в Восточной Сибири обычно представлялись в самых мрачных красках и жизнь человеческая там не стоила ни гроша.

В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами». Грэвс сомневался в том, чтобы можно было указать за последнее пятидесятилетие какую-либо страну в мире, где убийство могло бы совершаться с такой легкостью и с наименьшей боязнью ответственности, как в Сибири во время правления адмирала Колчака. Заключая свои воспоминания, Грэвс отмечал, что интервенты и белогвардейцы были обречены на поражение, так как «количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении с количеством их к моменту нашего прихода» .

В воспоминаниях тех, кто пережил годы гражданской войны, особенно недобрую память оставили отряды разных атаманов, предпочитавших действовать от имени регулярных армий. На Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке это были Б. В. Анненков (1890–1927), в конце 1919 г. командующий отдельной семиреченской армией Колчака; А. И. Дутов (1879–1921), командующий оренбургской армией; Г. М. Семенов (1890–1946), в конце 1919 г. - главком всех тыловых войск армии Колчака; и другие, более мелкие атаманы, несмотря на дарованные им Колчаком генеральские звания: И. М. Калмыков (?-1920), И. Н. Красильников(1880-?).

Следственное дело № 37751 против атамана Бориса Анненкова чекисты начали в мае 1926 года. Ему было в то время 36 лет. О себе говорил, что из дворян, окончил Одесский кадетский корпус и Московское Александровское военное училище. Октябрьскую революцию не признал, казачий сотник на фронте, решил не выполнять советского декрета о демобилизации и во главе «партизанского» отряда в 1918-м появился в Омске. В армии Колчака командовал бригадой, стал генерал-майором. После разгрома семиреченской армии с 4 тысячами бойцов ушел в Китай.

В четырехтомном следственном деле, обвиняющем Анненкова и его бывшего начальника штаба Н. А. Денисова, хранятся тысячи показаний разграбленных крестьян, родственников погибших от рук бандитов, действовавших под девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами бог и атаман Анненков, руби направо и налево!»

В обвинительном заключении рассказывалось о множестве фактов бесчинств Анненкова и его банды. В начале сентября 1918 г. крестьяне Славгородского уезда очистили город от стражников сибирских областников. На усмирение были посланы «гусары» Анненкова. 11 сентября в городе началась расправа: в этот день было замучено и убито до 500 человек. Надежды делегатов крестьянского съезда на то, что «никто не посмеет тронуть народных избранников, не оправдались. Всех арестованных делегатов крестьянского съезда (87 человек) Анненков приказал изрубить на площади против народного дома и закопать здесь же в яму». Деревня Черный Дол, где находился штаб восставших, была сожжена дотла. Крестьян, их жен и детей расстреливали, били и вешали на столбах. Молодых девушек из города и ближайших деревень приводили к стоявшему на станции Славгорода поезду Анненкова, насиловали, потом выводили из вагонов и расстреливали. Участник Славгородского крестьянского выступления Блохин свидетельствовал: казнили анненковцы жутко - вырывали глаза, языки, снимали полосы на спине, живых закапывали в землю, привязывали к конским хвостам. В Семипалатинске атаман грозил расстрелять каждого пятого, если ему не выплатят контрибуцию.

Судили Анненкова и Денисова в Семипалатинске, там же по приговору суда и расстреляли 12 августа 1927 г.

Оренбургский казачий атаман Дутов был полковником, участником Первой мировой войны. Он поддержал самарский Комуч. Но его репрессивные приказы не отличались мягкостью. 4 августа 1918 г. он установил смертную казнь за малейшее сопротивление властям и даже за уклонение от воинской службы. 3 апреля 1919 г., уже командуя отдельной оренбургской армией, Дутов приказал решительно расстреливать и брать заложников за малейшую неблагонадежность . Дутов получил от комучевцев чрезвычайные полномочия для наведения «порядка» в крае, еще до прихода к власти Колчака. Он сразу же признал верховное командование адмирала и подчинил ему свое войско, свою волю и исполнение приказов.

Атамана Семенова судили в 1946 г. Он был арестован сотрудниками контрразведки «Смерш» в Мукдене 26 августа 1945 г., когда в город вошли советские войска. На первом же допросе Григорий Семенов заявил, что он казак, 1890 года рождения, есаул в царской и генерал-лейтенант в колчаковской армии, с января 1920 г. - Главнокомандующий вооруженными силами Восточной Сибири, что он всю свою сознательную жизнь был противником советской власти.

Еще осенью 1917 г. он хотел в Петрограде при помощи двух юнкерских училищ арестовать Ленина, руководство Петроградского Совета и обезглавить революционное движение. Он встретился с М. А. Муравьевым, начальником обороны Петрограда, командующим войсками, участвующими в подавлении мятежа Керенского - Краснова, и предложил ему ротой юнкеров занять здание Таврического дворца, арестовать всех членов Совета и немедленно их расстрелять, чтобы поставить гарнизон города перед свершившимся фактом. Но Муравьеву, писал позже Семенов, «не хватило решительности, чтобы сыграть роль российского Бонапарта, к которой он себя безусловно готовил с самого начала революции» .

Семенов признавал, что в годы гражданской войны вел беспощадную борьбу против большевиков и всех, кто им сочувствовал. «Я посылал в районы Забайкалья карательные отряды для расправы с населением, поддерживавшим большевиков, и уничтожал партизан», - говорил он. Семенов сообщил о многочисленных случаях расстрелов тех, кто был за Советы. На допросе 13 августа 1945 г. сподвижник Семенова, бывший генерал-майор Л. Ф. Власьевский, говорил: «Белоказачьи формирования атамана Семенова приносили много несчастий населению. Они расстреливали заподозренных в чем-либо лиц, жгли деревни, грабили жителей, которые были замечены в каких-либо действиях или даже нелояльном отношении к войскам Семенова. Особенно отличились в этом дивизии барона Унгерна и генерала Тирбаха, имевшие свои контрразведывательные службы. Но наибольшие зверства все же чинили карательные отряды войсковых старшин Казанова и Фильшина, сотника Чистохина и другие, которые подчинялись штабу Семенова». В одном из писем бывших сибирских партизан, поступивших в адрес суда над Семеновым, отмечалось: «Мы вспоминаем кошмарный разгул белогвардейско-семеновских и интервентских банд, организованные ими читинские, маковеевские, даурские застенки, где погибли от рук этих палачей без суда и следствия тысячи наших лучших людей. Не можем также забыть Татарскую падь, куда привозили целыми эшелонами смертников из числа красногвардейцев и красных партизан, расстреливали их из пулеметов, а случайно оставшихся в живых уничтожали самым зверским способом». Бывшие партизаны требовали от суда самого сурового приговора для Семенова от имени «детей-сирот, отцов, матерей, жен, погибших от рук этих палачей».

На суде Семенов затруднился ответить на вопрос, где, когда и сколько было казнено по его распоряжению людей.

«Прокурор: Какие конкретные меры вы принимали против населения?

Семенов: Меры принудительного характера.

Прокурор: Расстрелы применялись?

Семенов: Применялись.

Прокурор: Вешали?

Семенов: Расстреливали.

Прокурор: Много расстреливали?

Семенов: Я не могу сейчас сказать, какое количество было расстреляно, так как непосредственно не всегда присутствовал при казнях.

Прокурор: Много или мало?

Семенов: Да, много.

Прокурор: А другие формы репрессий вы применяли?

Семенов: Сжигали деревни, если население оказывало нам сопротивление».

Выяснилось, что Семенов лично визировал смертные приговоры и контролировал пытки в застенках, где были замучены до 6,5 тысячи человек. О расстрелах и пытках крестьян, пленных красноармейцев, большевиков и евреев рассказывали и бывшие партизаны, и сами семеновцы .

На допросе 16 августа 1946 г. Семенов заявил, что захватил в Чите в 1920-м два вагона с золотом на сумму 44 млн. рублей. Из них 22 млн. получили японцы, 11 млн. были израсходованы на нужды армии, часть захватили китайцы.

26–30 августа 1946 г. под председательством В. В. Ульриха судили Семенова и его сподвижников: А. П. Бакшеева - заместителя атамана, создателя карательных дружин в станицах; Л. Ф. Власьевского - начальника канцелярии, главу семеновской контрразведки; Б. Н. Шепунова - офицера-карателя; И. А. Михайлова - министра финансов в колчаковском правительстве; К. В. Родзаевского - руководителя российского фашистского союза; Н. А. Ухтомского - журналиста, восхвалявшего деятельность атамана; Л. П. Охотина - офицера-карателя. Суд приговорил Семенова к смертной казни через повешение; Родзаевского, Бакшеева, Власьевского, Шепунова и Михайлова - к расстрелу; Ухтомского и Охотина - к каторжным работам. Тогда же, 30 августа, приговор был приведен в исполнение .

Они были разными людьми, волею судьбы оказавшимися в одном приговорном списке. Сын народовольца Михайлов. «Советской власти я не сочувствовал, - говорил он на допросе, - считаю ее выразительницей интересов только одного рабочего класса, а не всех трудящихся». Князь Ухтомский, сын председателя симбирской земской управы, юрист и журналист. В эмиграции слушал лекции Булгакова и Бердяева, брал интервью у Керенского, князя Львова и др. И руководитель российского фашистского союза Родзаевский, призывавший к установлению «нового порядка» в России, уничтожению и депортации евреев и т. д. Семенов одно время его поддерживал и даже 23 марта 1933 г. направил Гитлеру письмо: «Я выражаю надежду, что недалек час, когда националисты Германии и России протянут друг другу руки… Я посылаю Вам и вашему правительству… мой сердечный поклон и наилучшие пожелания…» Потому попытки как-то реабилитировать Семенова, выставить его трагической фигурой российской истории можно принять лишь в плане понимания самой гражданской войны как национальной трагедии. Семенов был одним из многих палачей своего народа, чьи карательные действия невозможно оправдать никакими «лучшими побуждениями». Он был жесток в проведении своих планов и навязывании силой казавшихся ему верными нравственных принципов и идеологии. «Мы дожидались Колчака как Христова дня, а дождались как самого хищного зверя», - писали пермские рабочие 15 ноября 1919 г. Колчак декларировал себя сторонником демократии. Но премьер его правительства П. В. Вологодский писал в дневнике, что тогда правили военные, которые «не считались с правительством и творили такое, что у нас волосы на голове становились дыбом». Действительно, распоряжение правительства Колчака разрешало военным самим выносить приговоры о смертной казни, что активизировало карателей. Это умножило внесудебные расправы, самосуды. Следствие, прокуратура и суды были слишком политизированны, чтобы выносить объективные решения .

Репрессивная политика, проводимая правительством генерала Деникина, была однотипна с проводимой Колчаком и другими военными диктатурами. Полиция, на территории, подчиненной Деникину, именовалась государственной стражей. Ее численность достигала к сентябрю 1919 г. почти 78 тыс. человек . (Заметим, что в действующей армии Деникина тогда было около 110 тыс. штыков и сабель.) Деникин, как и Колчак, в своих книгах всячески отрицал свое участие в каких-либо репрессивных мерах. «Мы - и я, и военачальники, - писал он, - отдавали приказы о борьбе с насилиями, грабежами, обиранием пленных и т. д. Но эти законы и приказы встречали иной раз упорное сопротивление среды, не воспринявшей их духа, их вопиющей необходимости». Он обвинял контрразведку, покрывающую густой сетью территорию юга страны, в том, что она была «иногда очагами провокации и организованного грабежа» .

Вначале подтверждение того, о чем писал Деникин. «Заняв Одессу, добровольцы прежде всего принялись за жестокую расправу с большевиками. Каждый офицер считал себя вправе арестовать кого хотел и расправляться с ним по своему усмотрению». Было много самозваных разведок, которые занимались вымогательством, мародерством, взятками и т. д. Это свидетельство одного из ее бывших начальников. Очевидец, новороссийский журналист, продолжает: то, что творилось в застенках контрразведки города, напоминало «самые мрачные времена Средневековья». Распоряжения Деникина не выполнялись. Жестокости были таковы, что даже фронтовики «краснели». «Помню, один офицер из отряда Шкуро, из так называемой „волчьей сотни“, отличавшейся чудовищной свирепостью, сообщал мне подробности победы над бандами Махно, захватившими, кажется, Мариуполь, даже поперхнулся, когда назвал цифру расстрелянных, безоружных уже противников: четыре тысячи!» Контрразведка развивала свою деятельность до безграничного, дикого произвола, говорили свидетели тех дней .

В том же духе действовали и прочие деникинские власти. Из пулеметов приказал расстрелять арестованных крестьян екатеринославский губернатор Щетинин. Кутепов распорядился повесить на фонарях вдоль центральной улицы Ростова в декабре 1919 г. заключенных, находящихся в тюрьмах города. О грабежах казаков в занятых Царицыне и Тамбове ходили страшные легенды.

Главный принцип сторонников белого и красного террора - устрашение методом скорого действия. Его откровенно выразил донской генерал С. В. Денисов (1878–1957): «Трудно было власти… Миловать не приходилось… Каждое распоряжение - если не наказание, то предупреждение о нем… Лиц, уличенных в сотрудничестве с большевиками, надо было без всякого милосердия истреблять. Временно надо было исповедовать правило: „Лучше наказать десять невиновных, нежели оправдать одного виноватого“. Только твердость и жестокость могли дать необходимые и скорые результаты» . Нравственное оправдание своей жестокости белые находили в красном терроре, красные - в белом. Принцип родовой кровной мести поглощал здравый смысл, поощрялся и пропагандировался властями. Первое, что сделали деникинцы, вступив в Харьков, отрыли могилы расстрелянных чекистами. Трупы выставлялись на обозрение и стали основанием казни и самосудов советских служащих .

30 июля 1919 г. Деникин подписал постановление особого совещания при главнокомандующем вооруженными силами Юга России о деятельности судебно-следственных комиссий. На основании этого постановления советские работники приговаривались к смертной казни и конфискации имущества, сочувствующие комиссарам - к различным срокам каторжных работ . Жестоким было отношение к военнопленным, с которыми обе стороны расправлялись беспощадно . Позже Деникин признавал, что насилия и грабежи были присущи красным, белым, зеленым. Они «наполняли новыми слезами и кровью чашу страданий народа, путая в его сознании все „цвета“ военно-политического спектра и не раз стирая черты, отделявшие образ спасителя от врага» . Это он написал потом, после окончания гражданской войны, осмысления содеянного и собственного поражения. А тогда, когда генералу подчинялись многотысячные армии, у него не было сомнений в важности жестокой карательной политики как инструмента достижения власти. Хотя в воспоминаниях Деникин в качестве своего мировоззрения признавал «российский либерализм», «без какого-либо партийного догматизма» , это не мешало ему ратовать за «единую и неделимую Россию», быть беспощадным к тем, в ком видел угрозу империи, - сепаратистам и националистам. Отсюда его конфликты с представителями самостийной Украины, кубанскими автономистами и др.

Деникин вспоминал, что вслед за войсками шла контрразведка. Отделы контрразведки создавали не только воинские части, но и губернаторы. Контрразведки, по его признанию, были «очагами провокации и организованного грабежа» . Он сообщал об огромной роли пропаганды - Осведомительного агентства (Освага), созданного в конце 1918 года. Его основными деятелями были кадеты H. Е. Парамонов, К. Н. Соколов и др. Осваг ставил задачей «постоянное искоренение злых семян, посеянных большевистскими учениями в незрелых умах широких масс» и разгром «цитадели, построенной большевиками в мозгах населения».

Осваг выпускал газеты и журналы, к осени 1919 г. в его составе было более 10 тыс. штатных сотрудников и сотни местных отделений. Работники отдела пропаганды также вели слежку за «всеми», вплоть до Деникина, составляли секретные досье на лиц и партии .

Характерными документами являются отчеты Освага. Призванные прославлять белое воинство, сотрудники отдела должны были не забывать и реалии. 8 мая 1919 г., в период успехов Деникина, Осваг докладывал, что «к будущему государственному строительству массы относятся совершенно безразлично, стремясь лишь к прекращению гражданской войны и к уравнению всех слоев населения в отношении их прав». В сводке отмечалось, что взаимоотношения жителей и воинских частей «напряженно-враждебные». Солдаты отбирают лошадей, скот, повозки, пьянствуют и бесчинствуют. 10 мая: «Успеху нашей агитации во многом вредит плохое поведение воинских чинов», которые грабят и жестоко расправляются с населением. Предполагалось оповещать о следствии за незаконными действиями, выплачивать компенсации ограбленным и т. д. 20 мая: грабеж приводит к тому, что крестьяне районов, где была Добровольческая армия, «совершенно не сочувствующие „коммуне“, все же ждут большевиков как меньшее зло, в сравнении с добровольцами „казаками“» .

Прежде всего с пропагандистскими целями была создана 4 апреля 1919 г. «Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков», перед которой ставилась задача «выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной деятельности организованного большевизма» . Комиссию возглавлял Деникин, а после его отставки - Врангель. Публикация документов предназначалась не столько для российского обывателя, сколько для создания антибольшевистского общественного мнения в странах Антанты и в эмиграционных кругах.

Карательная политика белых мало чем отличалась от подобных действий красных. Кадет H. Н. Астров, имевший самое непосредственное отношение к выработке внутренней политики правительства Деникина, признавал: «Насилие, порка, грабежи, пьянство, гнусное поведение начальствующих лиц на местах, безнаказанность явных преступников и предателей, убогие, бездарные люди, трусы и развратники на местах, люди, принесшие с собой на места старые пороки, старое неумение, лень и самоуверенность». Правы те историки, которые признают, что разработанные, например, деникинскими правоведами основы будущего государственного устройства страны, его внутренней политики - практического значения почти не имели .

Биограф Деникина Д. В. Лехович писал, что одной из причин неудач белого движения на юге России было то, что генералу не удалось предотвратить жестокость и насилие. Но красные проводили тот же террор и сумели победить. Наверное, дело в целях и последовательности проводимой политики, а не в методах ее осуществления, которые часто выглядели идентичными. Генерал В. З. Май-Маевский объяснял Врангелю, что офицеры и солдаты не должны быть аскетами, т. е. могли и грабить население. На недоумение барона: какая же разница при этих условиях будет между нами и большевиками? - генерал ответил: «Ну вот большевики и побеждают» .

Все армии Деникина не избежали активного участия в грабежах населения, участия в еврейских погромах, казнях без суда и следствия. Ярким свидетельством этого является дневник участника деникинской эпопеи А. А. фон Лампе. 20 июля 1919 г. он записал, что белые из Добровольческой армии насиловали крестьянских девушек, грабили крестьян. 13 ноября 1919 г.: «…Ликвидировано несколько большевистских гнезд, найдены запасы оружия, пойманы и ликвидированы 150 коммунистов по приговору военно-полевого суда». 15 декабря Лампе сообщал о приказе командующего киевской группой белых войск, который публично отказался благодарить «терцов, находившихся в сентябре в районе Белой Церкви - Фастов, покрывших себя несмываемым позором своими погромами, грабежами, насилиями и показавшими себя подлыми трусами… 2) Волганскому отряду… опозорившему себя нарушением торжественно данного мне слова прекратить систематические грабежи и насилия над мирными жителями… 3) Осетинскому полку, обратившемуся в банду одиночных разбойников…» . О подобном же - в частных письмах: «Деникинские банды страшно зверствуют над оставшимися в тылу жителями, а в особенности над рабочими и крестьянами. Сначала избивают шомполами или отрезают части тела у человека, как то: ухо, нос, выкалывают глаза или же на спине или груди вырезают крест» (Курск, 14 августа 1919 г.). «Никогда не представляла, чтобы армия Деникина занималась грабежами. Грабили не только солдаты, но и офицеры. Если бы я могла себе представить, как ведут себя белые победители, то несомненно спрятала бы белье и одежду, а то ничего не осталось» (Орел, 17 ноября 1919 г.) .

Широкое распространение во времена правления Деникина получили черносотенно-монархические организации с погромными программами. На основании многочисленных фактов о еврейских погромах подсчитано: при Деникине их было не менее 226. Историки писали об антисемитской политике генерала, хотя сам он позже этого не признавал. Кин писал о том, что при Деникине евреи не допускались в армию и на государственную службу; Федюк - об антисемитизме как стойком элементе идеологии российских белогвардейцев; Н. И. Штиф называл факты погромов на Украине. «Там, где ступила нога Добровольческой армии, везде мирное еврейское население сделалось предметом жестокой расправы, неслыханных насилий и издевательств… Тысячами гибли евреи, жертвы Добровольческой армии, седобородые „коммунисты“, застигнутые в синагоге за фолиантами Талмуда, „коммунисты“-младенцы в люльках вместе с их матерями и бабушками. Поражает в любом списке процент замученных глубоких стариков, женщин и детей». Среди причин антисемитских настроений белого офицерства авторы называют наличие евреев среди большевистского руководства и измену союзникам в Первой мировой войне .

Француз Бернал Лекаш был одним из защитников ремесленника Шварцбарда, убившего в 1926 г. в Париже С. Петлюру из мести за многочисленные еврейские погромы на Украине в 1918–1920 гг. С целью собрать свидетельства пострадавших Лекаш в августе - октябре 1926 г. объехал ряд городов и местечек Украины и по возвращении опубликовал книгу, вышедшую с предисловием Р. Роллана. По подсчетам Лекаша, в годы гражданской войны на Украине было совершено 1295 еврейских погромов, а все они (приплюсуем погромы в Белоруссии и России, совершенные и белыми, и красными) вылились в 306 тыс. погибших .

Лекаш не объяснял причин случившегося. Он приводил показания свидетелей, фотографии погибших, похорон, документы. В Умани бандиты, сменявшие друг друга в марте, апреле и мае 1919 г., грабили, насиловали, убивали. «Погром 13 и 15 мая принимает невиданный размах, - писал он со слов очевидцев. - Расстреливают беспрерывно, в домах и на улицах. У Фуреров одиннадцать человек семьи: сперва убивают стариков; женщин бросили на землю и камнями раздробили головы, у детей и мужчин отрубили половые органы. Из одиннадцати человек - девять убитых. На другой день ловят и отводят в комендатуру 28 евреев и евреек. Там их избивают и отводят на площадь, покрытую уже трупами и залитую кровью. В свою очередь, их расстреливают не без того, чтобы отказать себе при этом в удовольствии „сыграть в мяч“ их головами. После, при розыске и разборке трупов, их можно опознать только по одежде». Отчего такая жестокость, бездушность? Логического ответа дать невозможно. Потому, наверное, писал во введении к книге Роллан: «Самое ужасное - единственно ужасное - это тысячи безвестных людей, которые мучили, истязали несчастные жертвы, доводили их до наивысшей степени страданий. Эти люди… Кто знает, сколько из них встречается с нами, сталкивается с нами в каждодневной жизни…»

XX век стал для евреев временем национальной катастрофы, только жертвами фашизма стали 6 млн. евреев. Холокост (уничтожение народа, евреев только за то, что они евреи) зрел исподволь. Прошлое показало, что общественное мнение защищало личность (французского офицера еврея Дрейфуса; в России - М. Бейлиса, обвиняемых в различных «еврейских грехах»), но не защищало массового уничтожения людей, каковым был холокост по-российски, произошедший в годы гражданской войны.

27 марта 1920 г. Деникин на миноносце «Капитан Сакен» покинул Новороссийск. К тому времени созданный им режим потерпел военное и политическое поражение. Незадолго до отъезда он подписал приказ о передаче командования по существу разгромленной армией генералу Петру Врангелю. Барон, генерал П. Н. Врангель (1878–1928), был участником русско-японской и мировой войн, командовал армиями у Деникина. Он стал главнокомандующим вооруженными силами Юга России в то время, когда в его распоряжении оставалась лишь территория Крыма. Барон понимал, что одна Крымская губерния победить остальные 49 не может. Но, находясь в Крыму, он готовил широкомасштабные программы по привлечению на свою сторону населения: аграрную, рабочую, национальную.

В позже опубликованных воспоминаниях Врангель рассказал, как в январе 1918 г. был арестован и едва не расстрелян в Ялте революционными матросами. Потом он предложил свои услуги Деникину и стал командовать конной дивизией. Он написал о мародерстве казаков Шкуро и В. Л. Покровского (1889–1922). И пытался оправдать жестокости условиями войны. Потому что «трудно, почти невозможно было искоренить в казаках, дочиста ограбленных и разоренных красными, желание отобрать награбленное добро и вернуть все потерянное… Красные безжалостно расстреливали наших пленных, добивали раненых, брали заложников, насиловали, грабили и жгли станицы. Наши части со своей стороны… не давали противнику пощады. Пленных не брали… Имея недостаток во всем… части невольно смотрели на военную добычу как на собственное добро. Бороться с этим… было почти невозможно». Так же он писал о том, что хотел, но не смог ни разу предотвратить расстрелы раненых и пленных красноармейцев .

Врангель, став новым военным диктатором, решил с учетом неудач Деникина проводить «левую политику правыми руками». При нем уменьшилось влияние кадетов на выработку внутренней политики, увеличилось - бывших царских сановников. Правительство Юга России (премьер - А. В. Кривошеин) в декларациях предлагало народностям России «определить форму правления свободным волеизъявлением»; крестьянам - Закон о земле, по которому часть помещичьих земель (в имениях свыше 600 десятин) могла отойти в собственность крестьянства с выкупом земли по 5-кратной стоимости урожая с рассрочкой на 25 лет; рабочим гарантировалась государственная защита их интересов от владельцев предприятий. Политическая цель определялась так: «Освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших святую Русь» .

Одной из главных причин развала армий Деникина Врангель считал отсутствие ответственности за выполнением законов. Потому он усилил прокурорский надзор и создал особые военно-судебные комиссии при воинских частях. Их рассмотрению подлежали дела об убийствах, грабежах, разбоях, кражах, самочинных и незаконных реквизициях. За уголовные и государственные преступления полагался расстрел либо тюремное заключение . В воспоминаниях Врангель пытался показать себя поборником права и законопорядка. Однако реалии часто были иными. И задача насильственного подавления инакомыслящих, подчинения властям при помощи террора оставалась неизменной. Как и суровые меры, предлагавшиеся конфронтирующими сторонами. 29 апреля 1920 г. Врангель приказом потребовал «безжалостно расстреливать всех комиссаров и коммунистов, взятых в плен». Троцкий в ответ предложил издать приказ «о поголовном истреблении всех лиц врангелевского командного состава, захваченного с оружием в руках». Фрунзе, командующий тогда войсками Южного фронта, нашел эту меру нецелесообразной, так как среди врангелевских командиров много перебежчиков из числа красных, а они без угрозы расстрела легко сдаются в плен .

А. А. Валентинов, очевидец и участник крымской эпопеи Врангеля, опубликовал в 1922 г. дневник. Он записал 2 июня 1920 г., что из-за грабежей население называло Добрармию - «грабьармией». Запись 24 августа: «После обеда узнал любопытные подробности из биографии кн. М. - адъютанта ген. Д. Знаменит тем, что в прошлом году ухитрился повесить в течение двух часов 168 евреев. Мстит за своих родных, которые все были вырезаны или расстреляны по приказанию какого-то еврея-комиссара. Яркий образец для рассуждения на тему о необходимости гражданской войны». Бывший председатель Таврической губернской земской управы В. Оболенский пришел к выводу о том, что при Врангеле «по-прежнему производились массовые аресты не только виновных, но и невиновных, по-прежнему над виновными и невиновными совершало свою расправу упрощенное военное правосудие». Он сообщил, что приглашенный Кривошеевым бывший полицейский генерал Е. К. Климович был полон злобы, ненависти и личной мстительности, и для Оболенского не было сомнений в том, что в полицейской работе в Крыму «все останется по-старому». В его рассказе возмущение жестокостями той поры. «Однажды утром, - вспоминал он, - дети, идущие в школы и гимназии, увидели висящих на фонарях Симферополя страшных мертвецов с высунутыми языками… Этого Симферополь еще не видывал за все время гражданской войны. Даже большевики творили свои кровавые дела без такого доказательства. Выяснилось, что это генерал Кутепов распорядился таким способом терроризировать симферопольских большевиков». Оболенский подчеркивал, что Врангель всегда в проведении карательной политики брал сторону военных. Ему вторил приближенный к Врангелю журналист Г. Раковский: «Тюрьмы в Крыму, как и раньше, так и теперь, были переполнены на две трети обвиняемыми в политических преступлениях. В значительной части это были военнослужащие, арестованные за неосторожные выражения и критическое отношение к главному командованию. Целыми месяцами, в ужасающих условиях, без допросов и часто без предъявления обвинений томились в тюрьмах политические в ожидании решения своей участи… „Я не отрицаю того, что она на три четверти состояла из преступного элемента“ - такой отзыв о крымской контрразведке дал в беседе со мной Врангель… Если читать только приказы Врангеля, то можно действительно подумать, будто правосудие и правда царили в крымских судах. Но это было только на бумаге… Главную роль в Крыму… играли военно-полевые суды… Людей расстреливали и расстреливали… Еще больше их расстреливали без суда. Генерал Кутепов прямо говорил, что „нечего заводить судебную канитель, расстрелять и… все“» .

Особой жестокостью во времена военной диктатуры Врангеля прославился генерал Я. А. Слащов (1885–1929), один из руководителей Добровольческой армии. С декабря 1919 г. он командовал армейским корпусом, оборонявшим Крым. Установил там свой режим. «Можно, конечно, представить, какой тяжелой атмосферой бесправия и самодурства был окутан в это время Крым. Слащов упивался своей властью… в буквальном смысле слова измывался над несчастным и забитым населением полуострова. Никаких гарантий личной неприкосновенности не было. Слащовская юрисдикция… сводилась к расстрелам. Горе было тем, на кого слащовская контрразведка обращала внимание», - писал Раковский .

После поражения Слащов убежал в Турцию. Там по приказу Врангеля была создана комиссия по расследованию дела Слащова-Крымского. Его судили за то, что он помогал большевикам своей политикой террора. Высшие чины белой армии, входящие в комиссию, постановили Слащова разжаловать в рядовые и из армии уволить. В 1921 г. Слащов вернулся в Россию. Этому способствовал уполномоченный ВЧК Я. П. Тененбаум, склонивший генерала к возвращению. Решение о возвращении в Россию группы врангелевских офицеров обсуждалось на заседании Политбюро ЦК РКП(б) в начале октября 1921 г. Ленин при голосовании воздержался. Троцкий сообщил свое мнение Ленину запиской: «Главком считает Слащова ничтожеством. Я не уверен в правильности этого отзыва. Но бесспорно, что у нас Слащов будет только „беспокойной ненужностью“» .

По возвращении Слащов написал воспоминаниях , в которых заявил: «На смертную казнь я смотрю, как на устрашение живых, чтобы не мешали работе». Он обвинял контрразведку в беззаконии, грабежах и убийствах, о себе же говорил, что ни одного тайного приговора к смертной казни никогда своей подписью не утверждал. Может быть. Но подписывал приказы о расстрелах сплошь и рядом. Д. Фурманов, помогавший Слащову писать воспоминания и редактировавший их, в предисловии отмечал, как по распоряжениям генерала в Вознесенске было расстреляно 18, а в Николаеве - 61 человек. В Севастополе 22 марта 1920 г. слушалось в суде дело «десяти» «о предполагаемом восстании». Военно-полевой суд оправдал пятерых. Узнав об этом, Слащов примчался в город, ночью взял с собой оправданных и расстрелял их в Джанкое. Отвечая на запрос об этом, сообщил: «Десять прохвостов расстреляны по приговору военно-полевого суда… Я только что вернулся с фронта и считаю, что только потому в России у нас остался один Крым, что я мало расстреливаю подлецов, о которых идет речь». Фурманов полагал, что Слащов-палач - это живое воплощение старой армии, «самое резкое, самое подлинное».

Вернувшись в Москву, Слащов публично раскаялся, был амнистирован и стал работать в Высшей тактической стрелковой школе РККА. Себе и семье просил органы ГПУ обеспечить безопасность. В ответ Ф. Э. Дзержинский написал: «Валюты или ценности для обеспечения его семьи мы дать не можем. Также не можем выдать ему и грамоту неприкосновения личности. Генерал Слащов достаточно известен населению своими зверствами. А под охраной держать его нам нет надобности». 11 января 1929 г. Слащова в его московской квартире убил слушатель курсов «Выстрел» Л. Л. Коленберг, сказав, что убийство совершил, мстя за брата, казненного по приказанию Слащова в Крыму, и еврейские погромы.

В бывшем партийном архиве Крымского OK КПСС хранится множество документов - свидетельств зверств и террора белогвардейцев. Вот некоторые из них: в ночь на 17 марта 1919 г. в Симферополе расстреляны 25 политзаключенных; 2 апреля 1919 г. в Севастополе ежедневно контрразведка уничтожала 10–15 человек; в апреле 1920 г. только в одной симферопольской тюрьме было около 500 заключенных , и т. д.

Вряд ли чем-либо отличались карательные действия Колчака, Деникина и Врангеля от подобных же акций генералов Юденича под Петроградом или Миллера на севере страны. Во всяком терроре много сходного. Как писал И. А. Бунин в дневниковой записи 17 апреля 1919 г.: «Революции не делаются в белых перчатках… Что ж возмущаться, что контрреволюции делаются в ежовых рукавицах» , и особо проклинал карательную политику большевиков. Похожесть была прежде всего в том, что все военные диктаторы были боевыми генералами. H. Н. Юденич (1862–1933) - генерал от инфантерии, участник русско-японской и мировой войны, в 1917 г. - главнокомандующий войсками Кавказского фронта. 10 июня 1919 г. был назначен Колчаком главнокомандующим белыми войсками на северо-западе России, в 1920 г. эмигрировал. Е. К. Миллер (1867–1937) - генерал-лейтенант, участник войны с Германией, в мае 1919 г. назначен Колчаком главнокомандующим белыми войсками Северной области, с февраля 1920-го - эмигрант.

При генералах-диктаторах были правительства. В октябре 1919 г. министр юстиции правительства Юденича подполковник Е. Кедрин составил доклад об учреждении Государственной комиссии по борьбе с большевизмом. Он считал нужным расследовать не отдельные «преступления», а «охватить разрушительную деятельность большевиков в целом». По мысли министра, следовало наказать всех, так как «опыт показал, что оставление без репрессий самых ничтожных участников преступления приводит к необходимости со временем иметь с ними дело уже в качестве главных виновников другого однородного преступления». В докладе предлагалось изучить большевизм как «социальную болезнь», а затем выработать практические мероприятия «для действительной борьбы с большевизмом не только в пределах России, но и на пространстве всего мира» . Этот доклад остался кабинетной затеей, свидетельствующей о том, что правительство Юденича своим главным противником считало большевиков. Реалии были более суровы и жестоки.

В мае 1919 г. в Пскове появились отряды генерала С. Н. Булак-Балаховича (1883–1940), и тут же в городе стали вешать людей всенародно, и не только большевиков. В. Горн, очевидец, писал: «Вешали людей во все время управления „белых“ псковским краем. Долгое время этой процедурой распоряжался сам Балахович, доходя в издевательстве над обреченной жертвой почти до садизма. Казнимого он заставлял самого себе делать петлю и самому вешаться, а когда человек начинал сильно мучиться в петле и болтать ногами, приказывал солдатам тянуть его за ноги вниз». Горн сообщал, что подобные жуткие нравы были в Ямбурге и других местах пребывания войск Юденича. Он признавал, что в области внутренней политики северо-западное правительство было «совсем бессильным», что наказать ни одного офицера-палача не удалось. В грабеже населения видел H. Н. Иванов одну из причин поражения Юденича .

Не менее жесток был и генерал Миллер. Это он подписал 26 июня 1919 г. приказ о большевиках-заложниках, которые расстреливались за покушение на офицерскую жизнь, заведомо зная, что среди нескольких сот арестованных большевиков не так уж и много. Это он ввел сверхурочные работы на предприятиях, жестоко карая за «саботаж». По приказу генерала с 30 августа 1919 г. аресту подвергались не только большевистские пропагандисты, но и члены их семей, конфисковывалось имущество и земельные наделы. По распоряжению Миллера в непригодной для человеческого жилья Иоханге была создана каторжная тюрьма для политических преступников. Вскоре из 1200 арестантов 23 были расстреляны за непослушание, 310 умерли от цинги и тифа, через восемь месяцев там осталось здоровых не более ста заключенных . Член правительства при Миллере Б. Ф. Соколов позже в воспоминаниях приходил к неутешительному выводу о том, что военные диктатуры, возглавляемые генералами, а не стратегически мыслящими политиками, не могли победить в гражданской войне в России. «Пример большевиков, - писал он, - показал, что русский генерал хорош тогда, когда его роль ограничивается исполнением. Они могут быть только, но не более, чем правая рука диктатора, - последним может быть отнюдь только не российский генерал» .

У всех белых диктаторов-генералов была антибольшевистская программа, все они выступали под одним девизом: «С русским народом, но против большевистского режима». И потерпели поражение от более сильной диктатуры, сумевшей добиться большего и в организации армии, и в столь же беспощадном отношении к населению, и в политической перспективе одурманивания масс, более четко определившей менталитетное неприятие обществом отживавших общественных отношений . Вот этим стремлением к чему-то новому политики воспользовались более эффективно, нежели генералы. Для советского и всех антибольшевистских правительств в годы гражданской войны была характерна склонность к администрированию, к решению сложных вопросов насильственным методом, везде уровень правовой защиты граждан был очень невелик. Лидеры белого движения более, чем представители красных в то время, говорили о создании правового государства, но эти заявления, как правило, оставались декларативными. Правоохранительная практика белых правительств была безуспешной. Вначале приход белых вызвал у населения сочувствие, но вскоре отношение к ним становилось неприязненным и враждебным. Это было результатом прежде всего карательной политики белых правительств и военных.

Мы шли к власти, чтобы вешать, а надо было вешать, чтобы прийти к власти

Не оскудевает поток статей и заметочек о "добром Царе-батюшке", благородном белом движении и противостоящих им красных упырях- душегубах. Я не собираюсь выступать ни за одну, ни за другую сторону. Просто приведу факты. Просто голые факты, взятые из открытых источников, и ничего более. Отрекшегося от престола Царя Николая II арестовал 2 марта 1917 года генерал Михаил Алексеев – начальник его штаба. Царицу и семью Николая II арестовал 7 марта генерал Лавр Корнилов – командующий Петроградским ВО. Да-да, те самые будущие герои-основатели белого движения…

Правительство Ленина, принявшее на себя ответственность за страну в ноябре-17, предложило семье Романовых выехать к родственникам – в Лондон, но английская королевская семья ОТКАЗАЛА им в разрешении переехать в Англию.

Свержение царя приветствовала вся Россия. «Даже близкие родственники Николая нацепили на грудь красные банты», – пишет историк Генрих Иоффе. Великий князь Михаил, которому Николай намеревался передать корону, от престола отказался. Русская Православная Церковь, совершив клятвопреступление церковной присяге на верноподданство, приветствовала известие об отречении царя.

Офицерство России. 57% его поддержало белое движение, из них 14 тысяч позже перешли к красным. 43% (75 тысяч человек) – сразу пошли за красных, то есть, в конечном счете – более половины офицерства поддержали Советскую власть.

Первые несколько месяцев после Октябрьского восстания в Петрограде и Москве не зря были названы «триумфальным шествием советской власти». Из 84 губернских и других крупных городов только в 15 она установилась в результате вооруженной борьбы. «В конце ноября во всех городах Поволжья, Урала и Сибири власти Временного правительства уже не существовало. Она перешла почти без всякого сопротивления в руки большевиков, всюду образовались Советы», – свидетельствует генерал-майор Иван Акулинин в своих воспоминаниях «Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками 1917-1920». «Как раз в это время, – пишет он далее, – в Войско стали прибывать с Австро-Венгерского и Кавказского фронтов строевые части – полки и батареи, но рассчитывать на их помощь оказалось совершенно невозможно: они и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками».

Русские офицеры разделились в своих симпатиях…

Как же при таких обстоятельствах Советская Россия вдруг оказалась в кольце фронтов? А вот как: с конца февраля – начала марта 1918 года империалистические державы обеих воюющих в мировой войне коалиций начали масштабное вооруженное вторжение на нашу территорию.

18 февраля 1918 года германские и австро-венгерские войска (около 50 дивизий) перешли в наступление от Балтики до Черного моря. За две недели они оккупировали огромные пространства.

3 марта 1918 года был подписан Брестский мир, но немцы не остановились. Воспользовавшись договором с Центральной радой (к тому времени уже прочно обосновавшейся в Германии), они продолжили свое наступление на Украине, 1 марта свергли в Киеве советскую власть и продвигались дальше в восточном и южном направлениях на Харьков, Полтаву, Екатеринослав, Николаев, Херсон и Одессу.

5 марта немецкие войска под командованием генерал-майора фон дер Гольца вторглись в Финляндию, где вскоре свергли финское советское правительство. 18 апреля германские войска вторглись в Крым, а 30 апреля захватили Севастополь.

К середине июня более 15 тыс. германских войск с авиацией и артиллерией находилось в Закавказье, в том числе 10 тыс. человек в Поти и 5 тыс. в Тифлисе (Тбилиси).

Турецкие войска оперировали в Закавказье с середины февраля.

9 марта 1918 года английский десант вошел в Мурманск под предлогом... необходимости защиты складов военного имущества от немцев.

5 апреля японский десант высадился во Владивостоке, но уже под предлогом... защиты японских граждан «от бандитизма» в этом городе.

25 мая – выступление Чехословацкого корпуса, эшелоны которого находились между Пензой и Владивостоком.

Необходимо учитывать, что «белые» (генералы Алексеев, Корнилов, Антон Деникин, Петр Врангель, адмирал Александр Колчак), сыгравшие свою роль в свержении царя, отреклись от присяги Российской империи, но и не приняли новую власть, начав борьбу за собственное правление в России.

Десант Антанты в Архангельске, август 1918 года

На юге России, где действовали в основном "Русские освободительные силы", ситуация была завуалирована русской формой "Белого движения". Атаман «Войска донского» Петр Краснов, когда ему указали на «немецкую ориентацию» и поставили в пример «добровольцев» Деникина, ответил: «Да, да, господа! Добровольческая армия чиста и непогрешима.

Но ведь это я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии! Весь позор этого дела лежит на мне!».

Колчак Александр Васильевич, столь любимый "романтический герой" современной "интеллигенции". Колчак, нарушив присягу Российской империи, первым на Черноморском флоте присягнул на верность Временному правительству. Узнав об Октябрьской революции, вручил британскому послу просьбу о приеме в английскую армию. Посол, после консультаций с Лондоном, вручил Колчаку направление на Месопотамский фронт. По дороге туда, в Сингапуре, его настигла телеграмма русского посланника в Китае Николая Кудашева, приглашавшего его в Маньчжурию для формирования русских воинских частей.

Убитый большевик

Итак, к августу 1918 года вооруженным силам РСФСР полностью или почти полностью противостояли иностранные войска. «Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за НАШЕ дело», – написал позже Уинстон Черчилль.

Белые освободители или убийцы и грабители? Доктор исторических наук Генрих Иоффе в журнале "Наука и жизнь" №12 за 2004 год – а этот журнал успел за последние годы отметиться ярым антисоветизмом – в статье о Деникине пишет: "На освобожденных от красных территориях шел настоящий реваншистский шабаш. Возвращались старые хозяева, царили произвол, грабежи, страшные еврейские погромы...».

О зверствах войск Колчака ходят легенды. Число убитых и замученных в колчаковских застенках не поддавалось учету. Только в Екатеринбургской губернии было расстреляно около 25 тысяч человек.
«В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали Я не ошибусь, если скажу, – признавался позднее очевидец тех событий американский генерал Уильям Сидней Гревс, – что на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами».

«Идеологию» белых в этом вопросе четко выразил генерал Корнилов:
«Мы шли к власти, чтобы вешать, а надо было вешать, чтобы прийти к власти»…

Американцы и шотландцы охраняют пленных красноармейцев в Березнике

«Союзники» белого движения – англичане, французы и прочие японцы –вывозили все: металл, уголь, хлеб, станки и оборудование, двигатели и меха. Угоняли гражданские пароходы и паровозы. Только из Украины немцы вывезли до октября 1918 года 52 тыс. тонн зерна и фуража, 34 тыс. тонн сахара, 45 млн. яиц, 53 тыс. лошадей и 39 тыс. голов крупного рогатого скота. Шло масштабное разграбление России.

А о зверствах (не менее кровавых и массовых – никто и не спорит) Красной армии и чекистов читайте в сочинениях демократической прессы. Данный текст предназначен исключительно для того, чтобы развеять иллюзии тех, кто восхищается романтикой и благородством «белых рыцарей России». Была грязь, кровь и страдания. Ничего другого войны и революции принести не могут…

«Белый террор в России» – так называется книга известного историка, доктора исторических наук Павла Голуба. Собранные в ней документы и материалы камня на камне не оставляют от широко циркулирующих в средствах массовой информации и публикациях на историческую тему выдумках и мифах.

Было все: от демонстраций силы интервентов до казни чехами красноармейцев

Начнем с утверждений о жестокости и кровожадности большевиков, которые, дескать, при малейшей возможности уничтожали своих политических противников. На самом деле руководители большевистской партии стали твердо и непримиримо относиться к ним по мере того, как на собственном горьком опыте убеждались в необходимости решительных мер. А вначале проявлялась определенная доверчивость и даже беспечность. Ведь всего за четыре месяца Октябрь триумфально прошествовал из края в край огромной страны, что стало возможным благодаря поддержке власти Советов подавляющим большинством народа. Отсюда и надежды на то, что ее противники сами осознают очевидное. Многие лидеры контрреволюции, как это видно из документальных материалов, – генералы Краснов, Владимир Марушевский, Василий Болдырев, видный политический деятель Владимир Пуришкевич, министры Временного правительства Алексей Никитин, Кузьма Гвоздев, Семен Маслов, да и многие другие – были отпущены на свободу под честное слово, хотя их враждебность новой власти не вызывала сомнений.

Слово свое эти господа нарушили, приняв активное участие в вооруженной борьбе, в организации провокаций и диверсий против своего народа. Великодушие, проявленное по отношению к явным врагам Советской власти, обернулось тысячами и тысячами дополнительных жертв, страданиями и мучениями сотен тысяч людей, поддержавших революционные перемены. И тогда руководители российских коммунистов сделали неизбежные выводы – они умели учиться на своих ошибках…

Томичи переносят тела расстрелянных участников антиколчаковского восстания

Придя к власти, большевики отнюдь не запретили деятельность своих политических противников. Их не подвергали арестам, позволяли выпускать свои газеты и журналы, проводить митинги и шествия и т.п. Народные социалисты, эсеры и меньшевики продолжали свою легальную деятельность в органах новой власти, начиная с местных Советов и кончая ЦИК. И опять-таки только после перехода этих партий к открытой вооруженной борьбе против нового строя их фракции декретом ЦИК от 14 июня 1918 года были исключены из Советов. Но даже после этого оппозиционные партии продолжали легально действовать. Наказанию подвергались лишь те организации или лица, кто был уличен в конкретных подрывных действиях.

Раскопки могилы, в которой погребены жертвы колчаковских репрессий марта 1919 года, Томск, 1920 год

Как показано в книге, инициаторами гражданской войны стали именно белогвардейцы, представлявшие интересы свергнутых эксплуататорских классов. А толчком к ней, как признавал один из лидеров белого движения Деникин, был мятеж чехословацкого корпуса, во многом вызванный и поддержанный западными “друзьями” России. Без помощи этих “друзей” главари белочехов, а затем белогвардейские генералы никогда бы не достигли серьезных успехов. Да и сами интервенты активно участвовали как в операциях против Красной Армии, так и в терроре против восставшего народа.

Жертвы Колчака в Новосибирске, 1919 год

«Цивилизованные” чехословацкие каратели расправлялись со своими “братьями-славянами” огнем и штыком, буквально стирая с лица земли целые поселки и деревни. В одном Енисейске, например, за симпатии к большевикам было расстреляно более 700 человек – почти десятая часть проживавших там. При подавлении восстания узников Александровской пересыльной тюрьмы в сентябре 1919 года чехи расстреливали их в упор из пулеметов и пушек. Расправа продолжалась трое суток, от рук палачей погибло около 600 человек. И таких примеров – великое множество.

Большевики, убитые чехами под Владивостоком

Кстати, иностранные интервенты активно способствовали и развертыванию на российской территории новых концлагерей для тех, кто выступал против оккупации или сочувствовал большевикам. Начали же создаваться концлагеря еще Временным правительством. Это – бесспорный факт, о котором также умалчивают разоблачители “кровавых злодеяний” коммунистов. Когда в Архангельске и Мурманске высадились французские и английские войска, один из их руководителей – генерал Пуль от имени союзников торжественно обещал северянам обеспечить на захваченной территории “торжество права и справедливости”. Однако почти сразу же после этих слов на захваченном интервентами острове Мудьюг был организован концлагерь. Вот свидетельства тех, кому там довелось побывать: «Каждую ночь умирало по нескольку человек, и трупы их оставались в бараке до утра. А утром появлялся французский сержант и злорадно вопрошал: “Сколько большевиков сегодня капут?”. Из заточенных на Мудьюге более 50 процентов расстались с жизнью, многие сошли с ума…».

Американский интервент позирует возле трупа убитого большевика

После ухода англо-французских интервентов власть на Севере России перешла в руки белогвардейского генерала Евгения Миллера. Он не только продолжил, но и усилил репрессии и террор, пытаясь остановить быстро развивавшийся процесс “большевизации масс”. Самым бесчеловечным их олицетворением стала ссыльно-каторжная тюрьма в Иоканьга, которую один из узников охарактеризовал как “наиболее зверский, изощренный метод истребления людей медленной, мучительной смертью”. Вот выдержки из воспоминаний тех, кому чудом удалось выжить в этом аду: «Умершие лежали на нарах вместе с живыми, причем живые были не лучше мертвых: грязные, покрытые струпьями, в рваном тряпье, заживо разлагающиеся, они представляли кошмарную картину».

Заключенный красноармеец на работе, Архангельск, 1919 год

К моменту освобождения Иоканьги от белых там из полутора тысяч заключенных остались 576 человек, из которых 205 уже не могли передвигаться.

Система подобных концлагерей, как показано в книге, была развернута в Сибири и на Дальнем Востоке адмиралом Колчаком – наиболее, пожалуй, жестоким из всех белогвардейских правителей. Они создавались как на базе тюрем, так и в тех лагерях военнопленных, которые были построены еще Временным правительством. Более чем в 40 концлагерей режим загнал почти миллион (914178) человек, отвергавших реставрацию дореволюционных порядков. К этому надо приплюсовать еще около 75 тысяч человек, томившихся в белой Сибири. Более 520 тысяч узников режим угнал на рабский, почти не оплачиваемый труд на предприятиях и в сельском хозяйстве.

Однако ни в солженицынском “Архипелаге ГУЛАГ”, ни в писаниях его последователей Александра Яковлева, Дмитрия Волкогонова и других об этом чудовищном архипелаге – ни слова. Хотя тот же Солженицын начинает свой “Архипелаг” с гражданской войны, живописуя “красный террор”. Классический пример лжи путем простого умолчания!

Американские охотники на большевиков

В антисоветской литературе о гражданской войне много и с надрывом пишется о “баржах смерти”, которые, дескать, использовались большевиками для расправы с белогвардейскими офицерами. В книге Павла Голуба приводятся факты и документы, свидетельствующие о том, что “баржи” и “поезда смерти” стали активно и массированно применяться именно белогвардейцами. Когда осенью 1918 года на восточном фронте они стали терпеть поражение от Красной Армии, в Сибирь, а затем на Дальний Восток потянулись “баржи” и “поезда смерти” с узниками тюрем и концлагерей.

Ужас и смерть – вот что несли народу, отвергавшему дореволюционный режим, белогвардейские генералы. И это отнюдь не публицистическое преувеличение. Сам Колчак откровенно писал о созданной им “вертикали управления”: “Деятельность начальников уездных милиций, отрядов особого назначения, всякого рода комендантов, начальников отдельных отрядов представляет собой сплошное преступление”. Хорошо бы задуматься над этими словами тем, кто восхищается сегодня “патриотизмом” и “самоотверженностью” белого движения, которое-де в противоположность Красной Армии отстаивало интересы “Великой России”.

Пленные красноармейцы в Архангельске

Ну а что касается “красного террора”, то его размеры были совершенно несопоставимы с белым, да и носил он в основном ответный характер. Это признавал даже генерал Гревс, командующий 10-тысячным американским корпусом в Сибири.

И так было не только в Восточной Сибири. Так было по всей России.
Впрочем, откровенные признания американского генерала отнюдь не снимают с него вины за участие в расправах над отвергавшим дореволюционные порядки народом. Террор против него осуществлялся совместными усилиями иностранных интервентов и белых армий.

Всего на территории России было более миллиона интервентов – 280 тысяч австро-германских штыков и около 850 тысяч английских, американских, французских и японских. Совместная попытка белогвардейских армий и их иностранных союзников учинить российский “термидор” обошлась русскому народу, даже по неполным данным, очень дорого: около 8 миллионов убитых, замученных в концлагерях, умерших от ран, голода и эпидемий. Материальные же потери страны, по оценкам экспертов, составили астрономическую цифру – 50 миллиардов золотых рублей…

От меня:

Маннергейма в Ленинграде, за его участие в БЛОКАДЕ доской увековечили. Колчаку памятник поставили там, где он больше всего народа уничтожил. А после реабилитации Власова возьмутся за реабилитацию Гитлера?

Слепые вожди слепых Документальный фильм:

Как и для чего попал в Россию А. В. Колчак — британский офицер с декабря 1917-го

Об этом не все знают. Об этом сейчас не принято говорить по той же причине, по которой в упоминаниях о легендарном А.А. Брусилове никогда не обмолвятся, что он стал красным генералом. Порой в спорах о Колчаке просят продемонстрировать документ с контрактом. У меня его нет. Он и не нужен. Всё рассказал сам Колчак, всё зафиксировано на бумаге. Всё подтверждено его телеграммами любовнице Тимиревой.

Очень важный важном вопрос — что привело британского офицера в Россию. Особенно в свете того, что некоторые сенаторы и ревнители памяти Колчака выступают за выставление ему памятников:

«должны быть места поклонения, памятники героям Русской Армии, положившим свои жизни, благополучие во имя России, Царя и Отечества. В Омске должен появиться памятник Александру Колчаку!» — © сенатор Мизулина.

Мы покажем, что:

а) Колчак действительно поступил на службу британской короне;

б) Колчак оказался в России по приказу его новых начальников. (При этом сам в Россию не стремился. Может, даже надеялся избежать визита.)

* * *

Из протоколов заседаний Чрезвычайной Следственной Комиссии.

«…Обдумав этот вопрос, я пришел к заключению, что мне остается только одно - продолжать все же войну, как представителю бывшего русского правительства, которое дало известное обязательство союзникам, Я занимал официальное положение, пользовался его доверием, оно вело эту войну, и я обязан эту войну продолжать. Тогда я пошел к английскому посланнику в Токио сэру Грину и высказал ему свою точку зрения на положение, заявив, чтоэтого правительства я не признаю (запомним эти слова — arctus ) и считаю своим долгом, как один из представителей бывшего правительства, выполнять обещание союзникам; что те обязательства, которые были взяты Россией по отношению союзников, являются и моими обязательствами, как представителя русского командования, и что поэтому я считаю необходимым выполнить эти обязательства до конца и желаю участвовать в войне, хотя бы Россия и заключила мир при большевиках. Поэтому я обратился к нему с просьбой довести до сведения английского правительства, что я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях. Я не ставлю никаких условий, а только прошу дать мне возможность вести активную борьбу.

Сэр Грин выслушал меня и сказал:

«Я вполне понимаю вас, понимаю ваше положение; я сообщу об этом своему правительству и прошу вас подождать ответа от английского правительства».

Тем не менее, у него была возможность остаться служить в российском Флоте, есть много примеров флотского высшего офицерского состава, и на это обращает внимание следователь:

Алексеевский. В то время, когда вы приняли такое тяжелое решение поступить на службу другого государства, хотя бы и союзного или бывшего союзным, у вас должна была явиться мысль, что ведь существует целая группа офицеров, которые вполне сознательно остаются на службе нового правительства во Флоте, и что среди них имеются известные крупные величины… крупные офицеры во Флоте, которые сознательно шли на это, как, например Альтфатер * . Как относились вы к ним?

Колчак. Поведение Альтфатера меня удивляло, так как если раньше поднимался вопрос о том, каких политических убеждений Альтфатер, то я сказал бы, что он был скорее монархистом. … И тем более меня удивляла его перекраска в такой форме. Вообще, раньше было трудно сказать, каких политических убеждений офицер, так как такого вопроса до войны просто не существовало. Если бы кто-нибудь из офицеров спросил тогда:

«К какой партии вы принадлежите?» - то, вероятно, он ответил бы: «Ни в какой партии не принадлежу и политикой не занимаюсь». (а теперь вспомним отмеченные выше слова о непризнании правительства большевиков, и вчитаемся внимательно в следующие — arctus )

Каждый из нас смотрел так, что правительство может быть каким угодно, но что Россия может существовать при любой форме правления. У вас под монархистом понимается человек, который считает, что только эта форма правления может существовать. Как я думаю, у нас таких людей было мало, и скорее Альтфатер принадлежал к этому типу людей. Для меня лично не было даже такого вопроса, - может ли Россия существовать при другом образе правления. Конечно, я считал, что она могла бы существовать.

Алексеевский. Тогда среди военных, если и не высказанная, то все же была мысль, что Россия может существовать при любом правительстве. Тем не менее, когда создалось новое правительство, вам уже казалось, что страна не может существовать при этом образе правления?

<…>

Недели через две пришел ответ от военного министерства Англии. Мне сначала сообщили, что английское правительство охотно принимает мое предложение относительно поступления на службу в армию и спрашивает меня, где я желал бы предпочтительнее служить. Я ответил, что, обращаясь к ним с просьбой принять меня на службу в английскую армию, не ставлю никаких условий и предлагаю использовать меня так, как оно найдет это возможным. Что касается того, почему я выразил желание поступить в армию, а не во Флот, то я знал хорошо английский Флот, знал, что английской Флот, конечно, не нуждается в нашей помощи.

<…>

А.В. Колчак — А. Тимиревой :

… Наконец, очень поздно пришел ответ, что английское правительство предлагает мне отправиться в Бомбей и явиться в штаб индийской.армии, где я получу указания о своем назначении, на месопотамский фронт.

Для меня это, хотя я и не просил об этом, было вполне приемлемо, так как это было вблизи Чериого моря, где происходили действия против турок и где я вел борьбу на море. Поэтому я охотно принял предложение и просил сэра Ч. Грина дать мне возможность проехать на пароходе в Бомбей.

А.В. Колчак — А. Тимиревой :

«Сингапур, 16 марта. (1918) Встречен распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай для работы в Маньчжурии и Сибири . Оно нашло, что использовать меня там в видах союзников и России предпочтительно перед Месопотамией.»

…В конце концов, мне удалось в 20-х числах января, после долгих ожиданий, уехать на пароходе из Иокогамы в Шанхай, куда я прибыл в конце января. В Шанхае я явился к нашему генеральному консулу Гроссу и английскому консулу, которому вручил бумагу, определяющую мое положение, просил его содействия устроить меня на пароходе и доставить меня в Бомбей в штаб месопотамской армии. С его стороны было сделано соответствующее распоряжение, но пришлось долго ждать парохода. …

При встрече с первыми «белыми» в Шанхае, приехавшими за оружием, Колчак отказывает в помощи, ссылаясь на свой уже новый статус и связанные с ним обязательства:

Затем еще в Шанхае я впервые встретился с одним из представителей семеновского вооруженного отряда. Это был казак сотник Жевченко, который ехал через Пекин, был у нашего посланника, затем поехал в Шанхай и в Японию с просьбой оружия для отряда Семенова. В гостинице, где я остановился, он встретился со мной и сказал, что в полосе отчуждения произошло восстание против Советской власти, что во главе восставших стоит Семенов, что у него сформирован отряд в 2.000 человек, и что у них нет оружия и обмундирования, - и вот он послан в Катай и Японию просить о предоставления ему возможности и средств закупить оружие для отрядов.

Он меня спрашивал, как я отношусь к этому. Я ответил, что как бы я ни относился, но в данный момент я связан известными обязательствами и изменить своего решения не могу. Он сказал, что было бы очень важно, если бы я приехал к Семенову поговорить, так как нужно, чтобы я был в этом деле. Я сказал:

«Вполне сочувствую, но я дал обязательство, получил приглашение от английского правительства и еду на месопотамский фронт».

С своей точки зрения, я считал безразличным, буду ли я работать с Семеновым, или в Месопотамии, - я буду исполнять свой долг по отношению к родине.

Как же Колчак всё-таки попал в Россию. Каким ветром «занесло»?

Из Шанхая я уехал на пароходе в Сингапур. В Сингапуре ко мне прибыл командующий войсками генерал Ридаут приветствовать меня, передал мне срочно посланную на Сингапур телеграмму от директора Intelligence Departament осведомительного отдела военного генерального штаба в Англии.

Телеграмма эта гласила так: английское правительство приняло мое предложение , тем не менее, в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте (потом я узнал, в каком положении дело, но раньше я но мог этого предвидеть), считает в виду просьбы, обращенной к нему со стороны нашего посланника кн. Кудашева, полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это с их точки зрения является более выгодным , чем мое пребывание на месопотамском фронте, тем более, что там обстановка совершенно изменилась.

Обратим внимание еще на одно свидетельство того, что то, чего добивался Колчак:

« я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях» — свершилось .

Я сделал уже более половины пути. Это меня поставило в чрезвычайно тяжелое положение, прежде всего материальное - ведь мы все время путешествовали и жили на свои деньги, не получая от английского правительства ни копейки, так что средства у нас подходили к концу и такие прогулки нам были не по карману. Я тогда послал еще телеграмму с запросом: приказание это или только совет, который я могу не исполнить. На это была получена срочная телеграмма с довольно неопределенным ответом: английское правительство настаивает на том, что мне лучше ехать на Дальний Восток, и рекомендует мне ехать в Пекин в распоряжение нашего посланника кн. Кудашева. Тогда я увидел, что вопрос у них решен. Подождавши первого парохода, я выехал в Шанхай, а из Шанхая по железной дороге в Пекин. Это было в марте или апреле 1918 г.

<…>

То есть, Колчак подчинился приказу, а не по зову души поехал в Россию.

А про материальные трудности — ну что же, действительно, вопрос логичный, без зарплаты работать могут только сильные романтики и энтузиасты.

* Василий Михайлович Альтфатер — контр-адмирал Русского Императорского флота, первый командующий РККФ РСФСР

О Колчаке и колчаковцах

В рамках пропаганды «белого» движения и искажения истории сегодня создается множество художественных произведений. Одно из таких произведений — фильм «Адмиралъ».

Белый офицер, адмирал, патриот, герой… Такой симпатичный Хабенский Колчак не может быть плохим. Не может быть неправ. Неправы, значит, большевики. — Именно такую цепочку рассуждений предлагают нам авторы этого художественного фильма.

Но это все неправда!

Правда заключается в том, что исторический Колчак очень мало похож на художественного.

1918 г. В ноябре Колчак с благословения англичан и французов объявил себя диктатором Сибири. Адмирал – раздражительный человечек, о котором один из его коллег писал:

«больной ребенок… безусловно неврастеник… вечно под чужим влиянием», – обосновался в Омске и стал именовать себя «верховным правителем России».

Бывший царский министр Сазонов, называвший Колчака «русским Вашингтоном», незамедлительно стал его официальным представителем во Франции. В Лондоне и в Париже ему расточали похвалы. Сэр Самюэль Хор снова объявил во всеуслышание, что Колчак – «джентльмен». Уинстон Черчилль утверждал, что Колчак «честен», «неподкупен», «умен» и «патриот». «Нью‑Йорк таймс» видела в нем «сильного и честного человека», опирающегося на «прочное и более или менее представительное правительство».

Колчак с иностранными союзниками

Союзники, а в особенности англичане, щедро снабжали Колчака боеприпасами, оружием и деньгами.

«Мы отправили в Сибирь, – гордо сообщал командующий английскими войсками в Сибири генерал Нокс, – сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни тысяч комплектов обмундирования и пулеметных лент и т. д. Каждая пуля, выпущенная русскими солдатами в большевиков в течение этою года, была изготовлена в Англии, английскими рабочими, из английского сырья и доставлена во Владивосток в английских трюмах».

В России в то время распевали песенку:

Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель Омский!

Командующий американскими экспедиционными силами в Сибири генерал Гревс, которого трудно заподозрить в симпатии к большевикам, не разделял восторга союзников в отношении адмирала Колчака. Каждый день офицеры его разведки снабжали его новыми сведениями о царстве террора, которое учредил Колчак. В армии адмирала было 100 тыс. солдат, и новые тысячи людей вербовались в нее под угрозой расстрела. Тюрьмы и концентрационные лагери были набиты до отказа. Сотни русских, осмелившихся не подчиниться новому диктатору, висели на деревьях и телеграфных столбах вдоль Сибирской железной дороги. Многие покоились в общих могилах, которые им приказывали копать перед тем, как колчаковские палачи уничтожали их пулеметным огнем. Убийства и грабежи стали повседневным явлением.

Один из помощников Колчака, бывший царский офицер по фамилии Розанов, издал такой приказ:

1. Занимая деревни, ранее занятые бандитами (советскими партизанами), требовать выдачи вожаков движения, а там, где вожаков не удается найти, но имеется достаточно данных, свидетельствующих о их присутствии, расстреливать каждого десятого жителя.
2. Если при прохождении войск через город население не сообщит войскам о присутствии противника, взимать денежную контрибуцию без всякой пощады.
3. Деревни, население которых оказывает нашим войскам вооруженное сопротивление, сжигать, а всех взрослых мужчин расстреливать; имущество, дома, телеги и проч. конфисковать для нужд армии.

Рассказывая генералу Гревсу об офицере, издавшем этот приказ, генерал Нокс сказал:

«Молодец этот Розанов, ей‑богу!»

Тела рабочих и крестьян, расстрелянных колчаковцами

Наряду с войсками Колчака страну разоряли шайки бандитов, получавших финансовую поддержку от Японии. Главными их вожаками были атаман Григорий Семенов и Калмыков.

Полковник Морроу, командовавший американскими войсками в Забайкальском секторе, сообщил, что в одной деревне, занятой семеновцами, были злодейски убиты все мужчины, женщины и дети. Одних перестреляли, «как зайцев», когда они пытались бежать из своих домов. Других сожгли заживо .

«Солдаты Семенова и Калмыкова, – рассказывает генерал Гревс, – пользуясь покровительством японских войск, рыскали по стране, как дикие звери, грабя и убивая мирных жителей… Всякому, кто задавал вопросы об этих зверских убийствах, отвечали, что убитые были большевики, и, по‑видимому, такое объяснение всех удовлетворяло».

Генерал Гревс не скрывал отвращения, которое вызывали у него злодеяния антисоветских войск в Сибири, чем заслужил враждебное отношение со стороны белогвардейского, английского, французского и японского командования.

Американский посол в Японии Моррис во время своего пребывания в Сибири сообщил генералу Гревсу, что получил из государственного департамента телеграмму о необходимости оказания поддержки Колчаку в связи с американской политикой в Сибири.

«Вот видите, генерал, – сказал Моррис, – придется вам поддерживать Колчака».

Гревс ответил, что военный департамент не дал ему никаких указаний насчет поддержки Колчака.

– Этим ведает не военный, а государственный департамент, – сказал Моррис.

– Мною государственный департамент не ведает, – отвечал Гревс.

Агенты Колчака начали против Гревса травлю, чтобы подорвать его престиж и добиться его отозвания из Сибири. Стали распространяться слухи и выдумки, будто Гревс «обольшевичился», а его войска помогают «коммунистам». Пропаганда эта носила и антисемитский характер. Вот типичный образчик:

«Американские солдаты заражены большевизмом. По большей части это евреи из нью‑йоркского Ист‑Сайда, которые постоянно затевают беспорядки.

Английский полковник Джон Уорд, член парламента, состоявший при Колчаке политическим советчиком, публично заявил, что при посещении ставки американских экспедиционных сил он обнаружил, что «из шестидесяти офицеров связи и переводчиков более пятидесяти были русскими евреями».

Такого же рода слухи распространяли и некоторые соотечественники Гревса.

«Американский консул во Владивостоке, – вспоминает Гревс, – изо дня в день без всяких комментариев передавал по телеграфу в государственный департамент клеветнические, лживые, непристойные статьи об американских войсках, появлявшиеся во владивостокских газетах. Эти статьи, а также поклепы на американские войска, распространявшиеся в Соединенных Штатах, строились на обвинении в большевизме. Действия американских солдат не давали повода для такого обвинения… но его повторяли сторонники Колчака (и в том числе генеральный консул Харрис) применительно ко всем, кто не оказывал Колчаку поддержки».

В самый разгар клеветнической кампании в штаб генерала Гревса явился посланный от генерала Иванова‑Рынова, командовавшего колчаковскими частями в Восточной Сибири. Он сообщил Гревсу, что если тот обязуется ежемесячно давать армии Колчака 20 тыс. долларов, генерал Иванов‑Рынов позаботится о том, чтобы агитация против Гревса и его войск прекратилась.

Этот Иванов‑Рынов даже среди генералов Колчака выделялся как изверг и садист. В Восточной Сибири его солдаты истребляли все мужское население в деревнях, где, по их подозрениям, укрывали «большевиков». Женщин насиловали и избивали шомполами. Убивали без разбора – стариков, женщин, детей.

Жертвы Колчака в Новосибирске, 1919 г.

Раскопки могилы, в которой погребены жертвы колчаковских репрессий марта 1919 года, Томск, 1920 г.

Томичи переносят тела расстеленных участников антиколчаковского восстания

Похороны красногвардейца зверски убитого колчаковцами

Площадь Новособорная в день перезахоронения жертв колчаковцев 22 января 1920 г.

Один молодой американский офицер, посланный расследовать зверства Иванова‑Рынова, был так потрясен, что, закончив свой доклад Гревсу, воскликнул:

«Ради бога, генерал, не посылайте меня больше с такими поручениями! Еще бы немножко – и я сорвал бы с себя мундир и стал бы спасать этих несчастных».

Когда Иванов‑Рынов оказался перед угрозой народного возмущения, английский уполномоченный сэр Чарльз Эллиот поспешил к Гревсу выразить ему свое беспокойство за судьбу колчаковского генерала.

– По мне , – свирепо ответил ему генерал Гревс, – пусть приведут этого Иванова‑Рынова сюда и повесят вон на том телефонном столбе перед моим штабом – ни один американец пальцем не шевельнет, чтобы его спасти!

Спросите себя, почему в ходе Гражданской войны Красная Армия смогла победить прекрасно вооруженную и спонсируемую западными державами Белую Армию и войска 14 !! государств, вторгшихся в Советскую Россию в ходе интервенции?

А потому что БОЛЬШИНСТВО русского народа, видя жестокость, низость и продажность таких вот «колчаков», поддержало Красную Армию.источни

Колчак. Он такой душка…

Такой трогательный сериал был снят на народные деньги об одном из главных палачей русского народа времен гражданской войны прошлого века, что просто слезы наворачиваются. И до того же трогательно, прочувственно нам вещуют о сием радетеле за русскую землю. И походы через Байкал проводят памятные и молебны. Ну, просто благодать на душу нисходит.

Но почему-то жители территорий Росси, где геройствовал Колчак со товарищи, иного мнения придерживаются. Они вспоминают как целыми деревнями колчаковцы скидывали в шахты живых еще людей, да и не только это.

Кстати, почему это так царя батюшку-то чествуют наравне с попами и белыми офицерами? Разве не они царя шантажом отрешили от престола? Разве не они нашу страну ввергли в кровопролитие, предав свой народ, своего царя? Разве не попы радостно восстановили патриархию, сразу же после предательства ими государя? Разве не помещики и генералы хотели себе власти без контроля императора? Разве не они принялись организовывать гражданскую войну после успешного февральского переворота, организованного ими же? Разве не они русского мужика вешали и стреляли по всей территории страны. Это только Врангель, ужаснувшись гибелью русского народа, ушел из Крыма сам, все прочие предпочли резать русского мужика пока их самих не успокоили на веки.

Да, и помятуя о половецких князьях по фамиляим Гзак и Кончак, приводимым в Слове о Полку Игоревом, невольно напрашивается вывод, что Колчак им родня. Может потому и не стоит удивляться нижеследующему?

К слову, судить мертвых нет смысла, ни белых, ни красных. Но ошибок повторять нельзя. Ошибки же могут делать только живые. Потому уроки истории нужно знать на зубок.

Весной 1919 года начался первый поход стран Антанты и Соединенных Штатов Америки против Советской республики. Поход был комбинированным: он осуществлялся объединенными силами внутренней контрреволюции и интервентов. На собственные войска империалисты ухе не надеялись — их солдаты не хотели воевать против рабочих и трудящихся крестьян Советской России. Поэтому они делали ставку на объединение всех сил внутренней контрреволюции, признав основным вершителем всех дел в России царского адмирала Колчака А. В.

Американские, английские и французские миллионеры взяли на себя основную долю поставок Колчаку оружия, боеприпасов, обмундирования. Только в первой половине 1919 года США послали Колчаку более 250 тысяч винтовок, миллионы патронов. Всего за 1919 год Колчак получил от США, Англии, Франции и Японии 700 тысяч винтовок, 3650 пулеметов, 530 орудий, 30 самолетов, 2 миллиона пар сапог, тысячи комплектов обмундирования, снаряжения и белья.

С помощью своих иностранных хозяев Колчак к весне 1919 года сумел вооружить, одеть и обуть почти 400-тысячную армию.

Наступление Колчака поддерживала с Северного Кавказа и юга армия Деникина, намереваясь соединиться с колчаковской армией в районе Саратова с тем, чтобы совместно двинуться на Москву.

С запада наступали белополяки вместе с петлюровскими и белогвардейскими войсками. На севере и Туркестане действовали смешанные отряды англо-американских и французских интервентов и армия белогвардейского генерала Миллера. С северо-запада, поддерживаемый белофиннами и английским флотом, наступал Юденич. Таким образом, в наступление перешли все силы контрреволюции и интервентов. Советская Россия очутилась вновь в кольце наступающих вражеских полчищ. В стране было создано несколько фронтов. Главным из них был Восточный фронт. Здесь решалась судьба страны Советов.

4 марта 1919 года Колчак начал наступление против Красной Армии по всему Восточному фронту на протяжении 2 тысяч километров. Он выставил 145 тысяч штыков и сабель. Костяком его армии было сибирское кулачество, городская буржуазия и зажиточное казачество. В тылу Колчака находилось около 150 тысяч войск интервентов. Они охраняли железные дороги, помогали расправляться с населением.

Антанта держала армию Колчака под своим непосредственным контролем. При штабе белогвардейцев постоянно находились военные миссии держав Антанты. Французский генерал Жанен был назначен главнокомандующим всеми войсками интервентов, действующими в Восточной России и в Сибири. Английский генерал Нокс ведал снабжением колчаковской армии и формированием для нее новых частей.

Интервенты помогали Колчаку разработать оперативный план наступления и определили главное направление удара.

На участке Пермь — Глазов действовала самая сильная Сибирская армия Колчака под командованием генерала Гайды. Эта же армия должна была развивать наступление в направлении на Вятку, Сарапул и соединиться с войсками интервентов, действовавших на Севере.

жертвы Колчака и колчаковских головорезов

жертвы зверств колчаковщины в Сибири. 1919 г.

крестьянин, повешенный колчаковцами

Отовсюду с освобожденной от врага территории Удмуртии поступали сведения о зверствах и произволе белогвардейцев. Так, например, на Песковском заводе было замучено 45 человек советских работников, рабочих крестьян-бедняков. Они подвергались самым жестоким пыткам: у них вырезали уши, носы, губы, тела были во многих местах проколоты штыками (док. №№ 33, 36).

Насилиям, поркам и истязаниям подвергались женщины, старики и дети. Отбиралось имущество, скот, упряжь. Лошадей, которых дала Советская власть беднякам для поддержания их хозяйства, колчаковцы отбирали и отдавали бывшим владельцам (док. № 47).

Зверски был изрублен белогвардейской саблей молодой учитель села Зуры Петр Смирнов за то, что он попал навстречу белогвардейцу в хорошей одежде (док. № 56).

В селе Сям-Можге колчаковцы расправились с 70-летней старухой за то, что она сочувствовала Советской власти (док. № 66).

В селе Н. Мултане Малмыжского уезда на площади перед народным домом был в 1918 году похоронен труп молодого коммуниста Власова. Колчаковцы согнали на площадь трудящихся крестьян, заставили вырыть труп и публично издевались над ним: били по голове поленом, продавили грудь и, наконец, надев петлю на шею, привязали к передку тарантаса и в таком виде долго таскали по деревенской улице (док. № 66).

В рабочих поселках и городах, в избах бедняков-крестьян Удмуртии поднялся страшный стон от бесчинств и палачества колчаковцев. Например, за два месяца пребывания бандитов в Воткинске в одном только Устиновом Логу было обнаружено 800 трупов, не считая тех единичных жертв по частным квартирам, которые были уведены неизвестно куда. Колчаковцы грабили и разоряли народное хозяйство Удмуртии. Из Сарапульского уезда сообщали, что «после Колчака нигде и ничего буквально не осталось… После колчаковских грабежей в уезде наличие лошадей сократилось на 47 процентов и коров на 85 процентов…В Малмыжском уезде в одной лишь Вихаревской волости колчаковцы отобрали у крестьян 1100 лошадей, 500 коров, 2000 телег, 1300 комплектов упряжи, тысячи пудов хлеба и десятки хозяйств разграбили полностью».

«После захвата Ялуторовска белыми (18 июня 1918 г.) в нем были восстановлены прежние органы власти. Началось жестокое преследование всех, кто сотрудничал с Советами. Аресты и казни стали массовым явлением. Белые убили члена Совдепа Демушкина, расстреляли десять бывших военнопленных (чехов и венгров), отказавшихся им служить. По воспоминаниям Федора Плотникова, участника Гражданской войны и узника колчаковских застенков с апреля по июль 1919 года, в подвальном помещении тюрьмы был установлен стол с цепями и разными приспособлениями для пыток. Замученных людей вывозили за еврейское кладбище (ныне территория санаторного детского дома), где расстреливали. Все это происходило с июня 1918 г. В мае 1919 г. Восточный фронт Красной Армии перешел в наступление. 7 августа 1919 года освободили Тюмень. Чувствуя приближение красных, колчаковцы учинили зверскую расправу над своими узниками. В один из августовских дней 1919 года из тюрьмы вывели две большие группы заключенных. Одну группу — 96 человек — расстреляли в березняке (ныне территория мебельной фабрики), другую, в количестве 197 человек, зарубили шашками за рекой Тобол у озера Имбиряй…».

Из справки заместителя директора Ялуторовского музейного комплекса Н.М. Шестаковой:

«Считаю себя обязанной сказать, что зарублен колчаковскими шашками за Тоболом и мой дед Яков Алексеевич Ушаков, фронтовик Первой Мировой войны, Георгиевский кавалер. Моя бабушка осталась с тремя малолетними сыновьями. Моему отцу в ту пору было всего 6 лет… А скольких женщин по всей России колчаковцы сделали вдовами, а детей — сиротами, сколько стариков оставили без сыновьего присмотра?»

Потому закономерный итог (прошу заметить ни пыток, ни издевательств, просто расстрел):

«Мы вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым — в шубе и шапке, — пишет И.Н. Бурсак. — Было такое впечатление, что он чего-то ожидал. Чудновский зачитал ему постановление ревкома. Колчак воскликнул:

— Как! Без суда?

Чудновский ответил:

— Да, адмирал, также как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был одет. Когда Чудновский зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на колени и, валяясь в ногах, умолял, чтобы его не расстреливали. Он уверял, что вместе со своим братом, генералом Пепеляевым, давно решил восстать против Колчака и перейти на сторону Красной Армии. Я приказал ему встать и сказал: — Умереть достойно не можете…

Снова спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору. Формальности закончены.

К 4 часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары. Колчак все время вел себя спокойно, а Пепеляев — эта огромная туша — как в лихорадке.

Полнолуние, светлая морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:

— Пора.

Я даю команду:

— Взвод, по врагам революции — пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание…».

(«Разгром Колчака», военное издательство Министерства обороны СССР, М., 1969, стр.279-280, тираж 50 000 экз.).

В Екатеринбургской губернии, одной из 12 находившихся под контролем Колчака губерний, при Колчаке было расстреляно не менее 25 тысяч человек, перепорото около 10 % двухмиллионного населения. Пороли как мужчин, так и женщин и детей.

М. Г. Александров, комиссар красногвардейского отряда в Томске. Был арестован колчаковцами, заключен в томскую тюрьму. В середине июня 1919 г., вспоминал он, из камеры ночью увели 11 рабочих. Никто не спал.

«Тишину нарушали слабые стоны, которые доносились со двора тюрьмы, слышны были мольбы и проклятья… но через некоторое время все стихло. Утром уголовные нам передали, что выведенных заключенных казаки рубили шашками и кололи штыками на заднем прогулочном дворе, а потом нагрузили подводы и куда-то увезли».

Александров сообщил, что затем был отправлен в Александровский централ под Иркутском и из более тысячи там заключенных красноармейцы в январе 1920 г. освободили только 368 человек. В 1921–1923 гг. Александров работал в уездной ЧК Томской области. РГАСПИ, ф. 71, оп. 15, д. 71, л. 83-102.

Американский генерал В. Грэвс вспоминал:

«Солдаты Семенова и Калмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, убивали и грабили народ, тогда как японцы при желании могли бы в любой момент прекратить эти убийства. Если в то время спрашивали, к чему были все эти жестокие убийства, то обычно получали в ответ, что убитые были большевиками, и такое объяснение, очевидно, всех удовлетворяло. События в Восточной Сибири обычно представлялись в самых мрачных красках и жизнь человеческая там не стоила ни гроша.

В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами ».

Грэвс сомневался в том, чтобы можно было указать за последнее пятидесятилетие какую-либо страну в мире, где убийство могло бы совершаться с такой легкостью и с наименьшей боязнью ответственности, как в Сибири во время правления адмирала Колчака. Заключая свои воспоминания, Грэвс отмечал, что интервенты и белогвардейцы были обречены на поражение, так как «количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении с количеством их к моменту нашего прихода»

Доска Маннергейму в Питере есть, теперь будет Колчаку… Следующий — Гитлер?

Открытие мемориальной доски адмиралу Александру Колчаку , возглавившему Белое движение в Гражданской войне, состоится 24 сентября… Мемориальная доска будет установлена на эркере здания, где жил Колчак… Текст надписи утвержден:

«В этом доме с 1906 по 1912 год жил выдающийся русский офицер, ученый и исследователь Александр Васильевич Колчак».

Я не буду спорить о его выдающихся научных заслугах. Зато читала в мемуарах генерала Деникина, что Колчак требовал (под давлением Маккиндера), чтобы Деникин вступил в соглашение с Петлюрой (отдав тому Украину) для того, чтобы победить большевиков. Для Деникина родина оказалась важнее.

Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915-1916 года. Это уже была измена Царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест!

Вы никогда не задумывались над тем, почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря?! Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 г. минные заграждения никто не снимал. Да потому что проходным билетом при поступлении на службу британской разведки для Колчака явилась сдача всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование и у него на руках были все карты минных полей и заграждений!

В продолжении бэлоЭмоГрантского поста с отрывками из фильма Адмирал

Выход на экраны идеологического блокбастера «Адмирал Колчак» - очевидная подготовка почвы для новой международной оккупации и раздела страны. Став агентом британской разведки задолго до Февраля, Колчак был «признан» «Верховным правителем России» для того, чтобы оформить раздел Российской Империи. Кстати, недавний пересмотр дела Колчака отказал в реабилитации, подтвердив его статус военного преступника, равноценный статусу Радуева и Басаева. Не подпадает ли фильм Эрнста под пропаганду терроризма?

"Колчаковское правительство не может продержаться без открытой поддержки нашего правительства. Благодаря нашей своевременной и активной поддержке Колчак удержится, мы окажемся в преимущественном положении для того, чтобы содействовать и руководить делом реконструкции России..."
Моррис, посол США в Японии 16 авг 1919

История т.н. «гражданской войны» - это в первую очередь история международной интервенции и не вполне удавшегося раздела бывшей Империи. Документы свидетельствуют: без Колчака, назначенного странами-интервентами в качестве «верховного правителя», Россия, пусть и Советская, не лишилась бы Прибалтики, Западных Украины и Белоруссии. Настойчивая реабилитация Колчака – подготовка новой международной интервенции, которую готовит вступление в НАТО не только Прибалтики, но и Украины...

Пожалуй, лучший первоисточник по Колчаку – официальные протоколы его допроса в ходе суда (опубликованы в «Библиотеке военной литературы», из которых прямо виден подставной характер его власти и полная зависимость от стран-интервентов, между которыми он униженно лавировал в ходе своего «правления».

Поротоколы проясняют и систему террора и карательных мер, развернутых в Сибири Колчаком и его подчиненными.
Интереснейший момент: еще в 90-х годах состоялась попытка реабилитировать Колчака, как «невинно осужденного». По инициативе «сверху» дело Колчака было пересмотрено военным судом ЗабВО, но реабилитации не последовало.

Изучив архивное дело "Колчака", суд нашел, что следствие (январь-февраль 1920 г.) собрало достаточно доказательств, что с 1918 по 1920 гг. по распоряжению Колчака велись не только военные действия, но и "производились массовые репрессии в отношении мирного населения".
В определении суда отмечалось, что сам Колчак на допросе показал, что по его инициативе были расширены права военных по применению репрессий к мирному населению. В результате его "полевые командиры" без юридической "волокиты" издавали приказы о взятии заложников, массовых расстрелах, сжигании деревень, жители которых лишь подозревались в поддержке красных. Изготавливались спец. баржи для уничтожения в пути арестованных. Правительство Колчака назначило денежные награды военным в зависимости от числа "бунтовщиков", уничтоженных ими.

Государственные преступления Колчака (шпионаж, сотрудничество с оккупантами) суд по ряду причин не рассматривал.

Таким образом, официальный юридический статус Колчака – военный преступник, казненный по законному приговору суда за вооруженный террор против мирного населения – в частности, за захват и расстрелы заложников и массовые бессудные репрессии. Иначе говоря, в юридическом плане статус Колчака абсолютно равноценен статусу тех же Басаева, Радуева или террористов из Беслана и «Норд-Оста».

Между тем, за прошедшее время были приняты законы о терроризме и экстремизме, в соответствии с которыми героизация и прославление заведомых террористов и военных преступников, в число которых входит и Колчак, да еще с использованием средств массовой информации, является преступлением.
В этом случае прокуратура просто обязана дать правовую оценку действиям граждан, ставящих военному преступнику Колчаку памятники и снимающих про него пафосные фильмы. Так что, в соответствии с буквой закона, сразу же после выхода фильма на экран продюсер «Адмирала Колчака» Эрнст должен быть по меньшей мере вызван в прокуратуру для дачи разъяснений, а потенциально - и показаний.
И отнюдь не в качестве свидетеля. Не исключено, что при этом он будет оправдываться ссылками на указания из Кремля или предвыборного штаба «Единой России», но это лишь расширит круг подозреваемых.

Закон суров, но это закон. Но какой прокурор решится на его исполнение, господа?
А. Ермолаев

Реабилитация Колчака – подготовка новой интервенции и раздела РФ?

В заключение, даем две информативные публикации по фактам биографии военного преступника Колчака:

Газета "Ленинский путь" N1, 2000 г., г. Усолье-Сибирское

В последние годы хорошим тоном считается романтизировать Колчака. В Иркутске ахали по поводу театральной премьеры "Звезда адмирала". В Усолье-Сибирском, где стоит памятник жертвам колчаковцев, одна из городских газет разродилась юбилейной статьей, которая начиналась патетически - возвышенно:
"Звездой адмирала Колчака была Россия. И он отдал ей себя без остатка". То же самое можно сказать о Гитлере: "Звездой Адольфа была великая Германия, и он погиб ради нее". А звездой Ельцина была демократическая Россия, ради которой он надорвал свое сердце. Надо оценивать деятеля тем, что он принес людям (большинству, меньшинству). Ради какой России действовал Колчак? Ради России процветающего меньшинства и такого большинства, которому белые уготавливали положение быдла. Не удивительно, что политика против большинства потерпела крах, народ с разбуженным в то время чувством собственного достоинства не стал терпеть угнетения и восстал. В 1919 г. две трети (!) колчаковских войск были заняты карательными операциями в своем тылу. Колчак имел громадную территорию, большой запас не вывезенного из Сибири хлеба, эшелон золота, поддержку Антанты... Сибирские крестьяне, не знавшие помещиков и малоземелья, меньше других крестьян получили благ от Советской власти, но житье под Колчаком сделало их ее горячими сторонниками, власть повсеместно еще до прихода Красной армии переходила в руки партизан.

Теперь разберем, какими средствами проводилась антинародная политика Колчака. Желающих воевать с трудящимися Центральной России было мало, Колчак стал проводить насильственные мобилизации. Укрывавшихся от них крестьян сурово карали, доставалось и невиновным. Это порождало партизан и дезертиров. В ответ эскалация карательной войны с сожжением сел, порками, расстрелами всех подряд.

Золотой запас тратился избирательно: Колчак из него исправно платил иностранцам за военное снабжение (Антанта забрала у него свыше трети золотого запаса России - 184 тонны), своим солдатам обещал каждому заплатить 500 золотых червонцев (плюс земельный надел), но вот с населения Колчак предпочитал содрать 1-2 шкуры в виде продовольствия и транспорта (а чего баловать мужиков, пусть оторвут от себя ради святого дела). В северных селах Иркутской губернии по свидетельству ныне здравствующего усольского ветерана С.М. Навалихина некоторые попы даже предавали анафеме Колчака (довел!). А ведь в начале колчаковщины духовенство вступало в полк И. Христа солдатами (не убий!?). Но, раскрутив маховик террора, дав волю своим опричникам, Колчак показал истинное лицо "белой идеи".

Вот ему докладывает его министр внутренних дел В.Н. Пепеляев о результатах следствия по крестьянским волнениям в Канском уезде (из книги А. Алдан-Селинова "Красные и белые"):

- Ваше превосходительство, на Ангаре каратели вешают людей совершенно без смысла, особенно безумствует атаман Красильников.
- Что же он такое делает?
- Вы объявили амнистию партизанам. Сто тридцать мужиков вернулись из тайги домой. Красильников тут же повесил их как большевиков.
- Этого не может быть!
- Простите, ваше превосходительство, но...
- Что еще вытворяет Красильников?
- Он расстреливает священников, сельских старост, жандармов, честно служивших нам. "Этот поп еще не изменил, но может изменить, посему попа лучше повесить". Но и другие атаманы не лучше, - успокаивал адмирала Пепеляев, - Анненков, Калмыков, Семенов, Унгерн. Я могу показать вам документы о чудовищных пытках....
- Не надо... Колчак предпочел "не замечать" зверств своих подручных, никто из них не был наказан. А перед трибуналом он представился ничего не знающей овечкой. Из протокола допроса Колчака: - ...Сидело за столом трое офицеров (военно-полевой суд - ред.), приводили арестованных. Офицеры произносили: "Виновен", - и людей убивали. Вот что было.
- Про такое я не знаю.
- О таком беззаконии знает вся Сибирь.
- Я сам подписывал устав военно-полевых судов (и сам же дал им указание: если арестовано сто подозреваемых в большевизме, десять расстреливать немедленно - ред.).
- Даже у военно-полевых судов бывает делопроизводство. Хотя бы для формы пишется обвинительное заключение и приговор, почему же этого не было у вас?
- Я не в курсе таких процедур.
- Сколько, по-вашему, расстреляно в Куломзине?
- Восемьдесят или девяносто.
- Англичане (тоже бывшие в роли карателей - ред.) заявили в ноте, что восстание обошлось всего лишь в тысячу жизней. Какой цинизм - всего лишь тысяча жизней.
- Не слышал...
- О порке рабочих тоже не слышали?
- Я запретил телесные наказания.
- О пытках вам что-нибудь известно?
- Про них мне не докладывали...
- Я сам видел людей, истерзанных шомполами. Их пытали в контрразведке при ставке верховного правителя. Вам известно, что ваш уполномоченный генерал Розанов - генерал-губернатор Красноярска - расстреливал заложников?
- Я запретил подобные приемы.
- В Красноярске за одного убитого чеха расстреливали десять русских...

А вот меморандум чешских легионеров.

«Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрел без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляет обычное явление...»

Буржуазные СМИ скрывают, что дело любимого ими Колчака по требованию "демократов" было недавно пересмотрено военным судом ЗабВО, но реабилитации не последовало. Изучив архивное дело "Колчака", суд нашел, что следствие (январь-февраль 1920 г.) собрало достаточно доказательств, что с 1918 по 1920 гг. по распоряжению Колчака велись не только военные действия, но и "производились массовые репрессии в отношении мирного населения". В определении суда отмечалось, что сам Колчак на допросе показал, что по его инициативе были расширены права военных по применению репрессий к мирному населению. В результате его "полевые командиры" без юридической "волокиты" издавали приказы о взятии заложников, массовых расстрелах, сжигании деревень, жители которых лишь подозревались в поддержке красных. Изготавливались спец. баржи для уничтожения в пути арестованных. Правительство Колчака назначило денежные награды военным в зависимости от числа "голов", уничтоженных ими. Люди расстреливались даже при обнаружении мозолистых рук: значит, рабочий - ликвидировать.

Но может, Колчак стал преступником из-за патриотизма? Якобы в борьбе с большевизмом он видел продолжение войны с Германией, так его уязвил Брестский мир. Странный патриотизм, ради которого надо терзать свою измученную мировой войной родину и убивать своих соотечественников. Шел бы партизанить на Украину и воевал бы там с немецкими оккупантами, делом протестуя против Брестского мира. Кстати, когда Колчак стал верховным, то Советская власть уже аннулировала грабительский мир. И вообще, само перемирие с немцами было блажью или необходимостью? Как ни печально, но армия не хотела больше воевать (было опрошено мнение представителей всех полков действующей армии) и проголосовала за мир "ногами", массовым дезертирством. "Патриоты" типа Колчака устроили бы массовые облавы и избиения ушедших с фронта солдат, но потребовался бы еще один фронт (сзади), чтобы держать внешний фронт из отчаявшихся и не желающих воевать мужиков.

А вот Советская власть побеспокоилась о мире, ибо страна просто НЕ В СОСТОЯНИИ была вести войну, она итак уже за интересы союзников принесла в жертву 7 млн. человеческих жизней (на Восточном фронте Россия держала 6 млн. солдат, сковывавших 139 вражеских дивизий, а любимая Колчаком Англия на Западном фронте держала миллионную армию, которой противостояли 40 дивизий). Вот и судите, кто патриот, а кто торговец (за иностранные займы и военные поставки) русской кровью.

В усольской газете нам напоминают: "Кто как не Германия прислала в Россию пломбированный вагон с Лениным?". Неплохо бы уточнить, что не "прислала", а пропустила вагон с Лениным из нейтральной страны, и не "пломбированный", а экстерриториальный, т.е. пассажиры вагона не имели никакой связи с немцами. А вот Колчак действительно был прислан интервентами, снюхался с ними и был пристроен ими на должность военного министра Всероссийского Временного правительства. Обратимся опять к протоколу допроса Колчака. "Я получил из Лондона телеграмму. Мне предлагалось выехать в Пекин для встречи с бывшим царским послом.

Он передал мне ИНСТРУКЦИИ АНГИЙСКОГО правительства. Мне предлагалось немедленно собирать силы для борьбы с большевиками". Так кто агент-то?
Интервенты (и чехи) лихо расправились с местной советской властью, но подставлять свои лбы в войне с регулярной Красной армией они не хотели, для этого экипировали Колчака. "Мундир английский, погон французский, табак японский - правитель Омский". Колчак был недоволен такой тактикой союзников: "Сто тысяч союзных войск находятся в Сибири. Пришли, казалось бы, помогать мне, но благодушествуют в тылу. Поляки стоят в Новониколаевске, итальянцы столпились в Красноярске, американцы любуются Байкалом, чехи расположились в поездах от Оби до Ангары. Союзники охраняют нас сзади, но никто не стережет нас спереди..." (из книги "Красные и белые").

Связанный союзниками по рукам и ногам Колчак мог до посинения твердить (по версии колчакофилов) про "непоколебимые принципы" про то, "что идеей единой и неделимой России не поступится никогда", но это напоминает бред изменника Власова, когда тот фантазировал, что немцы "помогут ему" скинуть большевиков, создать хорошую (а по Ельцину "Великую") Россию и любезно отойдут в сторонку. Так Гитлер его и послушался! И у Антанты в то время были свои интересы, и Колчак их удовлетворял (а куда бы он делся?). У друзей-чехов, добравшихся до Владивостока, в поездах, обнаружилось огромное количество золотых, серебряных вещей, драгоценных украшений, картин, ковров, собольих мехов; в товарных вагонах находились кровные рысаки. Американцам в концессию Колчак пожаловал весь бассейн реки Лены, трансаляскинской пароходной компании - права на устройство пароходных линий между русским востоком и американским западом; англичанам - Урал, Северный морской путь, руды Алтая; японцам - месторождения Забайкалья и т.д. и т.п. Патриот-с!

Но, может, Колчак интересен как человек? Вообще все факты биографии Колчака, преподносимые ныне как откровение, были давно опубликованы в обычной советской беллетристике, например, в книге А. Алдан-Семенова "Красные и белые", выпущенной в 1979 г. тиражом в 150 тыс. экземпляров (т.е. в каждой библиотеке была), но тогда эти подробности и пикантности никого не интересовали. Подумаешь, кровавый диктатор любил романс "Гори, гори, моя звезда". В книге еще утверждалось, что Колчак морфинист (об этом упомянуто и в дневнике командующего войсками интервентов Жанена), но и это никого тогда не задело. Одним грехом больше, одним меньше - какая разница. Это сейчас наше восприятие изменилось: многолетняя работа трупоедов и сплетников не пропала. Хотя принципиально оценка того же Гитлера не меняется от того, что он любил рисовать и не ел мяса.

Утверждают, что Колчак не был честолюбив и не рвался к власти. А как же его согласие на военный переворот в Омске с провозглашением себя верховным правителем? В последние годы среди иркутских интеллигентов популярна байка об открытии Колчаком университета в Иркутске. На самом деле еще в марте 1918 г., т.е. при Советской власти (Колчак еще только "продал свою шпагу" англичанам), сибирские газеты сообщали о подготовке к открытию университета. Колчака как администратора Жанен (дневник) характеризует неважно: "Его самостоятельная работа слаба, фактически им руководит... группа министров во главе с Михайловым, Гинсом и Тельбергом; эта группа служит ширмой для синдиката спекулянтов и финансистов".

Как и полагается буржуазным лидерам (Ельцин и Путин с них берут пример, красуясь в храме), Колчак демонстрирует себя примерным христианином, что не мешает ему завести любовницу ("гражданскую жену") Тимиреву. Колчак презирал свой народ: "обезумевший, дикий (и лишенный подобия), неспособный выйти из психологии рабов" (из письма Колчака). Да, сейчас Колчаку в Иркутске воздвигли памятник такие же презирающие трудовой люд "патриоты", но потуги слепить из Колчака героя бесполезны, а вся колчакиада - противная слизь социального расизма.

Символично, что предметным воплощением канонизации диктатора стало пиво "Адмирал Колчак". Как говорится, туда ему и дорога - через мочевой пузырь в унитаз!